Босфора, который вел к древнему Стамбулу. Впрочем, до Стамбула было еще далеко, он располагался по обоим берегам пролива у выхода в Мраморное море. А здесь, у входа в Босфор, как стадо у водопоя, теснилось множество танкеров, контейнеровозов и паромов, не считая прочей плавающей мелочи. Это было любопытное зрелище, но мысли Андрея вновь и вновь возвращались к Маше. Ему вдруг показалось, что праздник на катере закончился. Убитый мрачными предчувствиями, Андрей навел на него бинокль. На борту никого не было видно, но катер быстро приближался к большому теплоходу. На корабле в панике суетились матросы, подавая сигналы и пытаясь предотвратить столкновение. Но катер мчался прямо на них, не сбавляя скорость.
Андрей забеспокоился. Он уже несколько свыкся с гадкой мыслью, что Маше приходится кого-то развлекать, но кораблекрушение могло обернуться еще более ужасными последствиями.
Когда суда столкнулись, вокруг начался грандиозный переполох. Катер получил повреждение и стал тонуть. Загудели суда, заревели сирены, а затем появился спасательный катер, с которого начали прыгать в воду спасатели-аквалангисты.
Андрей впился глазами в бинокль, но вдруг услышал поблизости голос Маши:
– Помоги!
Андрей перегнулся за борт и увидел Машу, пытающуюся взобраться на крутой борт яхты. Андрей перестал что-либо понимать, но руки сами делали то, что нужно. Он опустил трап, а затем и сам спрыгнул в воду, чтобы помочь девушке.
– Ты цела? – волновался Андрей, подталкивая Машу вверх.
– Я-то в порядке, – тяжело дышала Маша, передавая Андрею свою сумочку, которую она умудрилась не потерять. – А турки как?
– Катер пошел на дно.
– Надеюсь, в воде они проснулись, – сказала Маша, взобравшись на борт и стаскивая с себя мокрое платье.
– Что там случилось? Я, честно говоря, перенервничал.
– Неужели?
Маша спустилась в каюту, сняла купальник и завернулась в простыню. Затем вернулась на палубу и повесила купальник сушиться, а заодно и денежные купюры, которыми пограничники, следуя древней традиции, наградили танцовщицу.
– Пора сниматься с якоря, – торопила Маша.
– В пролив не протолкнешься, – покачал головой Андрей, стаскивая с себя мокрую одежду.
– Самое время! – настаивала Маша. – Пока эти бегемоты будут топтаться у входа, мы как раз и проскочим!
Андрей почувствовал, что Маша права. Переполох еще не улегся, и был шанс проскользнуть в пролив. Неизвестно было, как поведут себя пограничники, когда их приведут в чувство. Так что стоило попытаться.
Они вошли в пролив под сердитый рев остановленных крупнотоннажных судов и легкой бабочкой полетели между пологими берегами Босфора, подгоняемые ветром и попутным течением.
– Так что же там случилось? – допытывался Андрей.
Маша приводила себя в порядок и отмалчивалась. Но затем не выдержала и призналась, что подмешала в пиво снотворное,