отдирал от конвертов марки, выполнял необходимую домашнюю работу, но перед его глазами всё время стояла Наташа, и не та насмешливая и какая-то неприятная кокетка, которая, заставив себя поцеловать, убежала во двор, а та золотоволосая, удивительно красивая девушка, лежавшая на сцене у его ног с мечтательной улыбкой на губах.
А та между тем, видимо, уже испытавшая на себе и ухаживания, и поцелуи более взрослых и более опытных ухажеров, хотя и гордилась своей новой победой над этим глупым мальчишкой, однако, отнеслась к ней как к ловкой шутке и, смеясь, рассказала сестре всё, что произошло в тот вечер, как смешон и неловок был её кавалер. Как раз в этот день после долгих ожиданий он наконец встретил Наташу, когда она шла за чем-то в центр села. Он «случайно» нагнал её и попытался завести разговор. Выглядел он не очень презентабельно: одетый в старую отцовскую красноармейскую форму, хотя еще и не изношенную, но сидевшую на нём довольно мешковато, в порыжевших сапогах и в старой кепке, парнишка производил прямо-таки жалкое впечатление.
Наташа насмешливо оглядела нового поклонника, но затем все-таки соблаговолила его заметить и как-то буднично сказала:
– Приходи часов в 10 на сопку, туда же, где прошлый раз были… Я приду… А сейчас уходи, чтобы нас вместе не увидели, а то мне достанется, да и разговоры разные пойдут.
Боря не очень понимал, какие могут пойти разговоры, но при первой же возможности свернул в ближайший переулок и радостный и возбужденный помчался домой. Весь день он был в приподнятом настроении: предвкушая сладость своего первого в жизни свидания с девушкой. Он, конечно, думал, что об его увлечении никто не знает и даже и не догадывается. Он даже на учительский вечер пошел для того, чтобы скорее время прошло, да чтобы дома не догадались, куда он пропал.
Каково же было его негодование и возмущение, когда он, встретившись на вечере со своими старшими приятельницами, сперва заметил их насмешливые взгляды, хихиканье, а затем из насмешливых замечаний понял, что им известно все, о чем они говорили с Наташей в тот вечер и даже его неловкий поцелуй. Причем знала об этом не только старшая сестра, но и все её подруги. Мало этого, одна из них, самая ехидная и почему-то всегда больше всех над ним насмехавшаяся, Ирина Михайлова, несмотря на предупреждающие знаки старшей Карташовой, вдруг спросила его:
– А когда же ты на свидание-то с Наташкой пойдёшь? Смотри не опоздай, а то как бы кто-нибудь другой не пришел!
Красный, взъерошенный и возмущенный до глубины души предательством Наташи, готовый вот-вот заплакать, Борис вырвался из кружка злых насмешниц и побежал домой.
Было еще рано, Анна Николаевна, в последнее время по вечерам в клубе бывавшая редко, удивилась:
– Борис? Ты почему так рано? Что, с Наташей поссорился?
Эта фраза явилась последней каплей, переполнившей терпенье мальчишки. Подумав: «Даже и маме уже всё разболтали!» – он довольно грубо ответил:
– Да что вы все привязались ко мне с этой Наташкой? Я её и знать-то не хочу! Что вам от меня нужно? – и быстро раздевшись,