классной в седьмом у нас оказалась Алевтина Ивановна.
– Я буду вести у вас английский язык. И хотя мой урок у вас всего два раза в неделю, видеться мы будем каждый день.
И на первом же классном часе она рассадила нас по-своему, как ей казалось правильным. Меня с Иркой Чурсиной, а Саша оказалась с Семечкиным, по прозвищу Семядоля. С Иркой сидеть было скучно, она на уроках со мной не разговаривала, да, впрочем, и не о чем мне было с ней говорить. Я смотрела в окно: за окнами нашего класса шелестели серебристые тополя, которые так разрослись, что в затененный школьный двор почти не проникало солнце. Деревянные мостки через овражек вели к маленькому зданию начальной школы. Три года назад мы учились там, а теперь в двухэтажном, главном здании.
По соседству с нашим классом был буфет, мы бежали на перемене за пирожками с присыпкой и коврижками. Хоть наш седьмой «В» к буфету и был ближе всех других классов, первыми не всегда удавалось прибежать. Мальчишки, толкавшиеся в очереди, все время норовили проверить, носим ли мы уже лифчики, пытались сквозь форму подцепить пальцем застежку. А один раз какой-то идиот так больно ткнул мне пальцем в грудь, что чуть слезы не брызнули. Потом я долго переживала, что эта грудь теперь не вырастет, она долго была меньше. Но потом наоборот, стала расти эта, а вторая остановилась. Они росли почему-то, то одна, то другая по очереди, а не дружно.
Все наши ровесники были дураками, кроме Сашки Ромашенко из седьмого «А». Он появился в нашей школе в прошлом году. Отец у Сашки военный и его перевели к нам в город. Сашка был высоким, со светлыми волосами и синими глазами и отличался от других мальчишек тем, что всегда был подтянут, аккуратен. И друг его Юрка Квасов такой же красивый, только брюнет, но все девочки были влюблены в Сашку, а он бегал за Светкой Ситниковой. Из-за Ромашенко Анька Звонарева набивалась в подруги к Ситниковой, чтоб быть к нему поближе. Светка с двумя Аньками все время убегали, а третья упорно ходила за ними.
А прошлой весной… Я надеялась, что к седьмому об этом все забыли, и Ромашенко тоже.
Однажды вечером я ходила в магазин на Революцию и встретила там Абрашину. Пошли рядом, нам было по пути, и сама не зная зачем, я сказала, что Ромашенко предложил мне дружбу, передал записку. Абрашина заглянула мне в глаза:
– Можно, я с тобой буду ходить?
– Да, – сказала я и стала врать дальше с подробностями, отвечая на вопросы Аньки, как да что именно написал в записке Ромашенко, и завралась совсем.
Ночь плохо спала и думала, вот раскроется мое вранье, и что скажу? Наутро и Звонарева подошла ко мне:
– Можно, я с тобой буду дружить?
Ситникова сначала ничего не понимала. Все три Ани отвернулись от нее, ходили на всех переменах за мной, но Ромашенко по-прежнему не замечал меня, а крутился возле Ситниковой, чем вызывал у Ань подозрение. Обман раскрылся в тот же день, к концу уроков. Ромашенко с Квасовым открывали дверь в наш класс и с интересом