наша новая воспитанница фройляйн Катрин?
– Да, герр Нойер, – подтянулась Тереза. – Я слышала о вашей школе самые лучшие отзывы. Вам должны были сообщить о нашем приезде…
– Мне сообщили, – мягко, но решительно перебил директор. – Вы хотите познакомиться со школой? С воспитателями, посмотреть на условия, в которых мы содержим воспитанников?
– Не в этот раз, герр директор. Рекомендации исходили от людей, которым я полностью доверяю. И, к сожалению, я спешу. Хотела бы тут же отправиться обратно.
– Что ж, Франц доставит вас на вокзал. Уверяю, можете ни о чём не беспокоится. Катрин попала в надёжные руки.
– Не сомневаюсь, герр директор. С вашего позволения, я приеду позже, как только дела партии дадут мне такую возможность. – И вскинула руку в партийном приветствии: – Хайль Гитлер!
Нойер поднял согнутую в локте правую руку: «Хайль!»
Тереза обернулась к Катрин:
– Будь умницей, девочка. Здесь о тебе позаботятся, и всё будет хорошо. Я навещу тебя обязательно и постараюсь сделать это побыстрее. Но сейчас мне необходимо ехать…
Только теперь Катрин поняла в полной мере – она остаётся одна. В этом незнакомом, страшном месте, с неизвестными людьми. Дрогнуло сердце, предательски защипало в глазах. Но в ушах раздался голос: «Ты ведь хочешь отомстить за смерть своего отца? Там тебе в этом помогут». И значит, плакать нельзя, и тянуть руки к Терезе тоже нельзя! Ничего сейчас нельзя! А нужно быть сильной. Нужно быть взрослой, достойной памяти папы. И оправдать доверие Валькирии.
Нужно вырасти большой и взять в руки меч!
– Хорошо, – тихо ответила Катрин и посмотрела в глаза мачехи. Что-то там мелькнуло, в её глазах, какая-то мимолётная тень, но что именно, девочка не рассмотрела. Не поняла.
– Фройляйн Зобель, – послышался высокий голос старшей воспитательницы, – пройдёмте со мной. Будете звать меня госпожа Циге.
Крепкая неженская ладонь цепко ухватила её за руку и потянула, повела в новую, незнакомую жизнь…
***
Первым делом Катрин отвели в душ. Все её вещи забрали, включая привезённую кофточку и плюшевого медвежонка. Игрушку было особенно жаль – ведь папин подарок! Но строгая женщина, забиравшая вещи, была непреклонна. Обмолвилась, правда, что, мол, потом ей всё вернут. После помывки дали свежее бельё, шерстяные чулки и серое платье из недорогого полушерстяного сукна, а к нему тонкий ремешок и тёмные туфли на упругой подошве. Вдобавок, воспитательница Циге выдала прямоугольник плотной ткани с вышитым знаком, напоминающим стрелку. Такие рисуют на улицах, чтобы обозначить направление движения. Объезд, например. Только оказалось, это вовсе не обычная стрелка.
– Руна Тир, символ воинственного непримиримого духа и нашей школы, – поясняла воспитательница, подчёркивая слова взмахами длинного пальца, словно забивала невидимые гвозди в голову воспитуемой. – Нашить её следует на платье, слева на груди. Над сердцем. Острие должно быть