рамах, ковер вместо скатерти на столе, подсвечник с художественно оплывшими свечами – пожалуйста, для королевского замка, или, если надо, другой интерьер, для комнаты в коммуналке – с чуть загнутой «живой», стоящей дыбом, клеенкой, брошенным на пол окурком, скомканной газетой, цинковым ведром с торчащим оттуда половником, и через всю эту красоту протянута бечевка с семейным бельем.
В ее каптерке – коллекция редкостей и зависть любого блошиного рынка. Старинные трости и зонтики, рыцарские, почти настоящие пластмассовые доспехи, бутылки, старые и не очень, среди которых есть сравнительно давние с выдавленными надписями, чудом сохранившиеся, глубокого зеленого стекла, а есть и ностальгические советские кефирные, с широким горлышком. Все необычные пустые бутылки из-под ликеров, коньяков и прочих выпивок с праздничного стола несут к Сашке. Она их разместит, приютит и спрячет до поры до времени, то есть до съемок.
Посуда есть на все случаи жизни – тяжелая медная, для каких-нибудь замковых кухонь, несчастные кузнецовские тарелки, склеенные-переклеенные, но все-таки кузнецовские, кастрюли-сковородки, гэдээровские далеко не полные сервизы, чайники-поильники, и ко всему этому богатству немного бывшей еды: засушенные до стадии мумии хлеб и бублики, муляжи курицы, окорока и связка чеснока. Последнее, видимо, еще и от вампиров.
Много разного ржавого железа – утюги всяческие, цепи-кандалы для любого применения, сабли и пистолеты для самообороны, ведра с коромыслом для Ивана-дурака и сетка-авоська со странным набором – в ней чай со слоником, бутылка из-под лимонада и газета «Правда» шестьдесят какого-то года. Есть сушеные бабочки, листья, трава, рожь в отдельном пакете колосится, много елок разного калибра.
В отдельном углу целая лениниана – барельефы, почетные грамоты, сложенные знамена с его золотым вечным профилем, переходящие треугольнички красных вымпелов с ним же, бюсты и портреты. Иногда на портретах он с другом Сталиным, иногда без, по настроению. Вот такой красный уголок. Без этого никуда, наша история.
В общем, все в Сашиной каптерке и не перечислишь, невозможно это.
Лидка и балетные истории
Устроившись с гримом, костюмом и реквизитом, мы потихоньку начали нашу съемочную жизнь. Народ пошел необычный, интересный, совершенно неординарный, все большие труженики и уже многого в жизни добившиеся. Характеры, конечно, иногда бывали не ахти, но мне же не жениться, пригласила, сняла, поудивлялась и дальше пошла. Мечтала поснимать кого-нибудь из балетных, ведь к балету с детства относилась с большим интересом и уважением.
Бабушка моя по материнской линии, Лида, была артисткой балета Московского театра оперетты и всю жизнь протанцевала. Ее друзья – балеруны и балеруньи, родившиеся, как и она, где-то на заре XX века, стали практически моими друзьями детства. Они часто устраивали посиделки в нашей маленькой квартирке на Кутузовском с постоянным хохотом, нехитрыми закусками под «Столичную», солдатскими анекдотами и простыми манерами. Почти все были бездетными: