жерди, мягко упал на песчаную деревенскую дорогу, краем глаза видя бабулю, с клюкой наперевес, выбегающую из ворот подворья и произносящая «божественные слова» по поводу утраты своей бдительности. Шмякнувшись, на песок, животом вниз, прямо под задние колеса длинной телеги, я, сжавшись, напрягая все мышцы, с ужасом глядел на то, как будто неумолимый рок. Откуда, только, я, это слово знал, накатывающееся, на меня, окованное железом, колесо телеги. Колесо было громадное, выше моего роста и мое тело, под его тяжестью вжимаемое в рыхлый песок дороги, все сжималось, сжималось… и сжималось….
Наконец, колесо переехало через меня, и, я, довольный, вскочил и, отряхнувшись, побежал к бабуле, чтобы успокоить её и, чтобы, своими криками, она, не привлекла внимание возницы и, тот, не принял активное участие, в воспитательных мерах. Воспитательные меры, по отношению к детям, в те времена, у старообрядцев, были строгие. Клюка, в руках бабули, была не ради декорации.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Харитон и Харитониха
Хотя, бабуля моя, была необычайно добрым человеком. Односельчане звали её «Харитониха», а меня, естественно, «Харитонихиным внуком».
А, началось, всё, с того, что полвека назад, еще до войны, до той, германской, её отец, Савелий Ларин, организовал на своём подворье столярную мастерскую. Село, хотя и было небогатое, но успешно строилось. Подымался, общими усилиями, храм, первый на селе.
Подслеповатые окошки громадных старообрядческих домов стеклились большеразмерным стеклом. Всем нужна была мебель «как у бохатых». Зимой нужны были сани, а летом, само собой, телеги. Коромысла требовались. Требовались в неимоверном количестве. Вода доставлялась в бадейках, с речки, из-под горы. Дело спорилось. Да вот незадача. Если первая дочь, Стеша, была красавицей, как говорится, неписанной, то вторая, Груня, не удалась. Хотя, рано пристрастилась к книгам и была удивительно сообразительная, касалось ли это жизненных ситуаций, или хозяйственных, бытейских, вопросов.
Храм, требовал различных, резных, деталей достойной отделки, как внутри, так и снаружи. Часто, наведывался благочинный народ из Перьми, Казанской епархии, да и из Петербурга, уважаемые люди, бывали, наездами. Приходилось, что-то доделывать, что-то переделывать. Как при всяком строительстве. И вот еще, мучило Савелия, что две дочки родились, а сыновей «Бог не дал». Приходилось, на работы, где сам не успевал, нанимать толковых подмастерий. Опять же обучать их, кормить, поить, что положено, по обычаю, да деньги платить, от семьи отрывая, опять же, приходилось. Слава богу, младшенькая, Груня, рисовала хорошо, понимала начерчённые другими людьми эскизы и могла показать хоть работнику, хоть отцу, хоть заезжему молодцу, где, что, значилось. И, при всей своей неказистости, могла, в спорах, любого, «шибко умного», на место поставить.
Савелий, посоветовавшись с женой, решил отправить Груню, которой шёл, уже, двадцатый год, учится в Пермь, благо родственников там было