сделали для неё, многому научили, но не сидеть же вечно у них под крылом!
Ксения надеялась, что, быть может, возможность выступать отдельно, подстегнёт её, и она, наконец, сумеет добиться такого безупречного выполнения трюков, которым славилась её мать. Быть может, она сумеет очаровывать своими выступлениями, превращаясь в живую сказку! Да, ей обязательно стоит попросить о сольном номере!
Майская ночь, полная ароматов сирени и жужжания майских жуков, успокоила её, почти околдовала. Ксения пошла медленно, даже разок оглянулась на громаду цирка. В детстве это здание ночью напоминало ей кита, чудом оказавшегося на берегу, в полированных боках которого отражался фонарный свет.
До дома можно было добраться и на маршрутке, но лезть в духоту автобуса совершенно не хотелось, а идти было не так уж и далеко, всего пару кварталов мимо старого парка. И пусть мышцы привычно ныли от напряжения – после представления и тренировок это было обычным делом – но от пеших прогулок Ксения не могла отказаться с детства.
Она хоть и хотела на ходу поразмышлять о сольном номере, но почти сразу задумалась о том, что на самом деле тревожило гораздо больше. Когда-то она так же вышагивала по тротуару, держась за руки отца и матери. Как она была счастлива! Но что осталось от того времени?.. Тогда казалось, что у неё самые любящие и понимающие родители в мире. А теперь она даже не могла спокойно поговорить с отцом.
Ксения вздохнула. Как бы она не игнорировала собственные чувства, но непонимание со стороны Виктора задевало её. И так сильно не хотелось признаваться себе в этом, что Ксения невольно злилась, пресекая любые возможности поговорить по душам. Всякий раз она возвращалась к одному и тому же вопросу: насколько важным для неё должно быть мнение отца? Ответ, который казался очевидным, ничуть не устраивал, и она напоминала себе, что даже мама, в конце концов, покинула Виктора. Ксения всегда пыталась найти в этом оправдание собственным конфликтам, но в глубине души та маленькая девочка, какой она была когда-то, знала истину – отношения матери с отцом и её отношения с отцом совершенно разные.
Поёжившись, как будто от холодного ветра, Ксения пошла быстрее. Радостное настроение и предвкушение исполнения желаний улетучились, осталась только невысказанная тупая тоска, так похожая на утрату чего-то очень и очень важного. Только Ксения никак не могла сообразить, что же она потеряла, почему и как это случилось.
Покидали цирк и остальные участники труппы. Последними на крыльцо вышли Виктор и Степан. Сейчас, когда на их лицах не осталось грима, они были почти неотличимы от обычных людей, только вот чудилось в них даже теперь что-то этакое, клоунско-шутовское.
Степан Петрович как-то сказал:
– Мы с тобой, Виктор, носим на челе печать шута. Такая у нас судьба.
И иначе это было не назвать.
Задержавшись на ступенях, ведущих к главному входу, Виктор Анатольевич спросил:
– Ты