это ему больше было недоступно.
Тяжело было оставлять труппу, где каждый стал надёжным другом. Печаль и усталость грызли изнутри.
– Вот она какая, старость, – Николай завёл машину и неспешно тронулся с места.
Майская ночь кутала мир тишиной.
Иван Фёдорович остановился у автомобиля, не спеша занимать водительское место. Он оглянулся на цирковое здание и улыбнулся.
Цирк виделся ему бутоном удивительного цветка, и так хотелось, чтобы он раскрылся, очаровывая весь мир красотой. Да, конечно, это принесёт немалые денежные плоды, но в первую очередь Коткина привлекала именно смысловая часть всего действия. Он, с детства влюблённый в цирк, хотел, чтобы эта любовь жила в сердце каждого зрителя.
В этом они и были похожи с Николаем Васильевичем. Только подход у них всё же был совершенно разный. Вот и сейчас взгляд сам собой зацепился за тумбу с полуоборванной цирковой афишей. Улыбающийся шут, по мнению Ивана Фёдоровича, был совсем не таким привлекательным, как акробаты и воздушные гимнасты.
Может быть, сказывалось то, что сам Коткин в детстве мечтал быть именно акробатом, но ему не казалось, что клоуны – непременная часть циркового представления. Уж и без них будет, что показать.
Усевшись за руль, Иван Фёдорович завёл мотор, и тут ветер бросил прямо на лобовое стекло клочок бумаги. Тот зацепился за «дворник».
– Что, смеёшься надо мной, да? – хмыкнул Коткин, осознав, что это кусок афиши с улыбчивым лицом клоуна. – Поладим уж как-нибудь.
Он выехал с парковки.
Глава 2. Тройка мечей
Как это обычно бывало по вечерам, Дмитрий зашёл в буфет, поболтать о том о сём с Екатериной Марковной. Сегодня не пришлось даже изобретать особенную тему для разговора. Правда, не успел Дима задать интересующий вопрос, как Марковна насмешливо сказала:
– Что, не понравился тебе Коткин, наш новый директор?
– Даже не знаю, – честно признался Дмитрий, усаживаясь к буфетной стойке. – И мужик вроде дельный, и слова говорит как будто бы верные…
– А предчувствия – самые дурные, – продолжила за него Екатерина Марковна.
– Да, – признал Дима.
Пока она наливала чай, он вдруг вспомнил, как сам пришёл в цирк впервые. Ему едва ли тогда исполнилось пять, но именно в тот день он твёрдо решил, что хочет остаться в этом чудесном мире на всю жизнь. Детская мечта так его и не отпустила, со временем лишь обретая детальность и чёткость, она занимала всё большее место в жизни. Но исполнилась ли на самом деле?
Будучи ребёнком, он так много времени проводил здесь, благо, бабушка, воспитывавшая его с семи лет, только поощряла увлечение внука. Никакого другого мира Дмитрий просто не знал, да и не стремился узнать. А когда понял, что больше не выйдет на манеж, только горячая любовь к цирку заставила его смириться с увечьем и продолжать жить. И всё-таки даже теперь он не мог отказаться от этого мира.
– Что ж, – прервала его размышления Екатерина Марковна. – Надеюсь,