силой повела волю солдата. – Посмотри на меня!
Солдат перестал дергаться, поднял голову и посмотрел ей в глаза. Взгляд его, до того блуждающий, стал осмысленным.
– Что, страшно? – Василиса подцепила ниточку животного страха и потянула на себя, не давая этой ниточке снова утопить сознание.
– Страшно и стыдно? Тебя поймут и простят, если ты назовешь себя. Имя!
– Рядовой сил самообороны Аллен Ю! – внятно, хотя и не очень четко отрапортовал солдат.
Психиатр удивленно поднял брови, но промолчал. Все же он был профессионалом и мог оценить чужой профессионализм. Он указал санитару на выход, а сам отошел немного в сторону, чтобы не мешать.
– Излагайте по порядку, рядовой Аллен, рассказывайте.
– Он черный. Большой и холодный. Он, он… – Аллен замялся.
– С начала, – подтолкнула его Василиса, – с самого начала.
– Ну, привезли нас утром, – рядовой Аллен выпрямился, задышал ровнее, взгляд его стал совершенно нормальным. – Привезли нас утром. Высадили из машин. Сказали, что мы должны держать здесь оборону. Сказали, что вперед пошла разведка охотников, и что в случае чего отход ее прикрыть надо. Это если они там наткнутся на кого, то отступят, а мы их прикроем. Так оно и было. Мы должны их прикрыть, если они на кого там наткнутся.
Рядовой Аллен замолчал, и Василисе пришлось снова подбодрить его вопросом:
– Разведка ушла вперед, а что же вы? Остались?
– Да, согласно приказу.
– И что было дальше?
– Дальше? А дальше они там на кого-то наткнулись. Был лишь сигнал по рации, потом выстрелов несколько. И никого. Мы думали, они сейчас будут отстреливаться и отступать. А там никого, никого совсем.
– А потом?
– А потом крики были. Видим, выбегает парень один, из разведчиков. Один, совсем один, а их там много было. Бежит, руками размахивает, потом оборачивается, стреляет. А за ним этот самый черный выскочил.
Аллен остановился, будто вспоминая, и начал лихорадочно шевелить пальцами привязанных рук.
– Дальше! – приказала Василиса, чувствуя, что сознание Аллена готово вот-вот снова спрятаться за маской бреда. Аллен вздрогнул при звуке ее голоса и продолжил:
– Огромный всадник. Высокий такой. Скачет красиво, галопом. Казалось бы, тяжелый, так нет. Как из зарослей выскочил, ветка не шелохнулась. Трава под ним не гнется, пыли нет. И топота нет. Скачет, плащ черный развевается. Как в кино. Страшный-престрашный. Фильм ужасов из средневековья. Даже копье наставил. Древний. А лица совсем нет. Капюшон есть, лица нет. Глянул он на меня…
Аллен снова замолк, сглотнул.
– Значит, они стали плотнее. Стали черными. Прибавили силы. Начали убивать, оставаясь неуязвимыми. Это весьма дурно для нас, – Василиса, не отводя от него взгляд, протянула руку назад, нащупала пластиковую флягу, отвинтила крышку и сунула в рот Аллену. Тот жадно отхлебнул, перевел дыхание и продолжил:
– Я понимаю, что лица нет и глаз нет, и смотреть он не может. А капюшон свой повернул, и чувствую, что смотрит. И от взгляда этого