наша, вне всякого сомнения, танцевала на удивление здорово. Обожала самые быстрые ритмы и вписывалась в них, зажигая других своей неуемностью, не отказывалась, когда ее кто-то приглашал, но бросала тотчас же, если кавалер отставал от взятого ей темпа и не проявлял особой фантазии телодвижениями. Но если партнерами оказывались, скажем, Мераб или Симон, выплясывала с ними такое, что всем остальным, чтобы не выглядеть смешными, приходилось останавливаться, создавая простор для этих, двоих, и лишь наблюдать за виртуозами рок-н-ролла, восторгаясь вслух и молча завидуя. Странным было то, что никаких эксцессов здесь она не устраивала.
Как-то раз, распалившись до некуда, вышла из круга, чтобы глотнуть свежего воздуха. Чуть отдышавшись, направилась к фонтанчику попить воды. Неизвестно уж, по какой причине, но судьба распорядилась так, что неподалеку от этого водонапорного агрегата на пригорке, вдали от света, дымя сигаретой, восседал именно я, обращенный в слух. В динамиках звучал блюз, «Пять четвертей» Брубека, самая любимая мною композиция из всего музыкального арсенала Симона. Сделав несколько глотков и взбрызнув водой лицо, волосы, оголенные плечи, грудь, Медея, уже различавшая предметы в темноте, заметила, наконец, и меня. Следует добавить, что мы с ней до этого ни разу не обмолвились, ни словом.
– На кого masтурбируешь? – спросила вдруг.
За десять дней, проведенных в мире кино, я успел привыкнуть к неожиданностям. Поэтому вопрос меня не особенно смутил.
– Не обижайся, – ответил, – но не на тебя.
Она усмехнулась и посмотрела так, будто впервые увидела.
– Чего не танцуешь?
– Ногу подвернул.
– Правую левую, или левую правую? – сострила и она.
– Обе, – для убедительности я ткнул в них по очереди пальцем.
– Идиот! – поставила мне диагноз, но вместо того, чтобы уйти, подошла и села рядом. От нее исходил смешанный запах духов и пота, но мне почему-то противно от этого не стало.
Взяла из моей руки сигарету и выбросила.
– Ты, что – женоненавистник?
– Нет, – ответил я.
– Девственник?
– Да, – сказал я.
Она рассмеялась, и шепнула, чуть ко мне наклонившись:
– А я уже – нет!
– Ну, и что из этого?
– Ничего, – ответила. – Тебе, какая разница?
– Никакой. Но ты же мне эту новость сообщила.
– Хотела тебя позлить.
– Извини, я не твой поклонник.
– А чей же?
– Ничей. Но если подумать, то, скорее всего – Нуну, Галины. Хорошие девушки, с ними дружить стоит.
– Хочешь поиметь обеих сразу? Или каждую по отдельности?
– Мне они нравятся, только и всего.
– Значит, ты хочешь дружить с девушками? Дружить и ничего больше?
– Тебя это удивляет?
– Еще как! Я тебе не верю.
– Можешь не верить,