на Джонса – тот только кивнул, перемалывая челюстями мясо.
– У кого ты его купил? – поднялась на ноги матрона. Ее ладонь осталась под моей набедренной повязкой, сама она стояла почти вплотную.
– У Павла, из Лаэрты, – с трудом проглотив, ответил Джонс.
– Черт меня дери! – воскликнула матрона в таком удивлении, что даже ее пальцы под повязкой замерли. – Это русский, что ли?
– Типа того, – закивал довольный Джонс.
– Как достали эти русские! – воскликнул до сих пор безмолвный третий участник застолья. – В Империи их скоро будет больше, чем в Лондоне!
Третий присутствующий даже привстал, когда говорил – только сейчас я заметил, что одной рукой он сжимает рыжую шевелюру рабыни, голова которой ритмично двигалась у него между ног.
Джонс и матрона на его реплику дружно засмеялись.
– Я не шучу! – возмутился гость. – Вот зачем они сюда лезут? Им Византии мало?
– Питер, Константин родится только через два века, пока это наша земля, – хохотнул Джонс, бросая баранью кость под стол.
– А Константинополь не был и не будет русским! – не унимался гость.
– We’ve fought the Bear before, and while we’re Britons true, the Russians shall not have Constantinople, – со смехом пропел Джонс.
– Эй, а ты сечешь по-английски? – спросила меня матрона, ласково потрепав по щеке.
Сложный вопрос. А вот еще один – если сейчас сбросить ее руку и рвануть через атриум? Или дождаться, пока рядом окажется что-нибудь тяжелое, чтобы иметь в наличии аргументы для разговора с охранником?
– У-у-у, какой сладенький, – чмокнула дама губами рядом с моим лицом. – Пойдем, – проворковала она и только повернулась к пиршественным столам – как вдруг из ее горла с противным звуком, от которого у меня подогнулись колени и возникла слабость в ногах, показался окровавленный клинок. Оттолкнув меня, в триклиний влетели несколько стремительных фигур. Джонс вскочил, неожиданно проворно метнувшись к стойке с оружием у стены, но брошенный короткий меч воткнулся ему в бок, с силой отбросив в сторону. Один из забежавших в комнату прыжком преодолел разделяющее их расстояние и воткнул в рот Джонсу меч, кроша зубы – я даже услышал, как заскрежетало о камень стены вышедшее из затылка острие.
Питер оторопело наблюдал за происходящим, машинально продолжая держать руку на голове ритмично двигающейся рабыни. Один из нападавших прыжком вскочил на стол, разбрасывая блюда с угощениями и воткнул в грудь раздражительному гостю короткое копье. Прилежно работающая над господским удовлетворением рабыня почувствовала что-то неладное, отстранилась и пронзительно завизжала, когда на нее хлынуло кровью из широкой раны – убийца уже выдернул оружие. И острие его широкого, иззубренного лезвия тут же оказалось у шеи моментально замолчавшей рабыни.
Матрона между тем, пошатываясь, обессилившими, скрюченными в судороге пальцами пыталась схватиться за клинок. Из её горла вместе с пузырями крови вырвались хриплые свистящие звуки, но силы покидали тело. В