Алекс Керр

Потерянная Япония. Как исчезает культура великой империи


Скачать книгу

оннагата.

      После представления друг мастера Кайка отвел меня в гримерку Тамасабуро. Без макияжа Тамасабуро оказался высоким и худым молодым человеком, который выглядел как любой незнакомец, присевший рядом с вами в метро. В отличие от своего печального женственного сценического образа он был прямолинеен, весел и обладал прекрасным чувством юмора. Тогда ему было двадцать семь лет, он был старше меня на два года.

      Кабуки, сохранившееся почти без изменений наследие феодального прошлого Японии, находится в распоряжении нескольких семей. Актеры получают роли в зависимости от положения в иерархии фамилий, словно бароны или графы, ждущие наследства. Актеры, не рожденные в семьях Кабуки, обречены провести жизнь, играя роли куроко – облаченных в черное слуг, по идее не видимых для зрителей и появляющихся на сцене лишь для перестановки декораций или разглаживания костюмов. В лучшем случае они могут попасть в ряд исполнителей ролей горничных или прислуги. Но порой безродному актеру удается войти в эту иерархию, и таким актером стал Тамасабуро.

      Хотя он и не был рожден в семье актеров Кабуки, Тамасабуро начал танцевать уже в четыре года. В шесть лет его усыновил актер Кабуки Морита Канъя XIV, и он начал играть первые детские роли под именем Бандо Кинодзи. С тех пор он посвятил все свое время сцене и закончил лишь полную среднюю школу. Когда я встретил Тамасабуро, он только что вернулся из Европы, и ему просто не терпелось поговорить с кем-нибудь о мировой культуре. Я только что закончил Оксфорд и казался ему самым подходящим кандидатом. Я же, после недавнего просмотра Саги Мусуме, был все еще под впечатлением от его гениального выступления и хотел задать множество вопросов о японском театре. Мы вмиг завязали разговор и вскоре стали друзьями.

      С тех пор я начал пренебрегать Оомото и искал любую возможность сесть на поезд до Токио, чтобы увидеть представление Кабуки. Дзякуэмон и Тамасабуро дали мне пропуск за кулисы, а Кансиэ, приемная мать Тамасабуро, была мастером искусства Нихон Буё (японского танца), так что я мог наблюдать за ее репетициями. Таким образом я провел в театре Кабуки почти пять лет.

      Мне кажется, что Кабуки гармонично сочетает в себе чувственность и ритуал, являющиеся двумя полюсами японской культуры. С одной стороны, в нем воплощена сексуальная раскрепощенность Японии, которая породила бурный укиё (изменчивый мир) эпохи Эдо – куртизанок, яркие гравюры, мужчин, переодетых в женщин, женщин, переодетых в мужчин, «праздники голых», богато украшенные кимоно и т. д. Это напоминание о влиянии древней Юго-Восточной Азии на Японию, которое сближает ее скорее с Бангкоком, нежели с Пекином или Сеулом. Иезуиты, совершавшие путешествия из Пекина в Нагасаки в конце XVI века, упоминали в письмах о различиях между пышными костюмами японцев и скромными одеяниями простолюдинов Пекина.

      В то же время в Японии наблюдается стремление к чрезмерному украшательству, дешевому сладострастию, слишком откровенному, чтобы быть искусством. Поняв