темно. Анна взяла мате, Эжени – черный кофе. Зал был наполнен людьми, разными, непохожими друг на друга, смеющимися, улыбающимися, читающими газеты, курящими в задумчивости. Анна тоже достала пачку крепких сигарет. Они болтали о всякой ерунде и не решались посмотреть в глаза, плывущие, горящие напротив в полумраке. Листья пальмы, торчавшие из кадушки за их столиком, нависали над головой Анны, будто окутанное тенью существо хотело положить ей широкие ладони на плечи. Эжени уже не помнила, когда, после каких слов, в какой момент времени Анна стала рассказывать о своем прошлом. О том, которое сегодня, пару часов назад, хотела утопить. Она рассказала о Гирфане, о ссоре с Клавдией, о работе в детском лагере, в который уезжала летом. Эжени поняла, что все это Анна еще никому не рассказывала, и недоумевала, почему она выбрала в слушательницы ее, ведь близкими подругами они никогда не были. Наверно, скрытная Анна была уже не в силах все носить в себе, или ее переполнили воспоминания после акта утопления своего дневника. Одно из двух. Эжени долго колебалась, но все же рассказала свою историю, ведь если идти на откровения, то обоюдно, да и быть единственной обладательницей своей тайны со временем становится невыносимо.
– Мне сегодня приснился Гирфан. – Сказала Анна, рассыпая пепел по краю фарфоровой чашечки. Ей нравилось смотреть, как белесые пылинки опадают на дно пепельницы. – Он объяснял в литобществе значение какого-то необычного слова, смысл которого сводился к слову «размазня» или «тряпка». Он повернулся и сказал мне: «Ты – тряпка». А я ответила, что если исходить из его разъяснений, тоже самое можно сказать и о нем, и обо всех остальных. Но он упрямствовал. Он говорил: «Ты – тряпка. Я никогда не сделаю ни одного шага к тебе». Он говорит, что у меня недостаточно сильный характер. Недостаточный для чего?
– Может быть, для того чтобы оставить все это? – Предположила Эжени. Анна, не уловив ее иронии, сказала:
– Недавно я видела Кирико. Ты ведь здесь, чтобы встретиться с ней?
– Да, хотела узнать, как ее дела. – Уклончиво ответила Эжени.
– Неплохо. Я встретилась с Кирико в книжном магазине, она с каким-то парнем выбирала для общего друга подарок. Кажется, они остановились на сборнике песен легендарных рок-групп.
Эжени ощутила внезапный холодок внутри. А вдруг Кирико совсем не вспоминает о ней, ведет насыщенную жизнь, полную разных встреч и развлечений, в которой тень подруги давно рассеялась? Анна смотрела на нее в упор и терялась в догадках. Что такого она сказала, что Эжени вдруг переменилась в лице?
Эжени, потрясенная, ничего не видела перед собой. И как она, глупая, могла надеяться, что Кирико будет ждать ее возвращения вечно, и что будет ждать вообще? Анна, конечно, права: нужно радоваться тем крошечным моментам, когда вы вместе и стараться не омрачать их ничем. Эжени подумалось, что те моменты остались где-то далеко, а новых наверно уже никогда не будет… Обе погрузились в глубокое молчание. Эжени чувствовала, что теперь настал