выругаться, то восклицает «дрянь!» или «ах, чтоб тебя!», а письма пишет на розовой бумаге.
Она приобрела репутацию спокойной, правильной девушки, на которую всякий может положиться в трудную минуту.
Агнесса знала, что ее ждет впереди. Очень скоро она научится готовить песочное печенье не хуже, чем это делает ее мать, и тогда все – на каких-либо надеждах можно будет ставить крест.
Так и появилась на свет Пердита. Где-то Агнесса слышала, что внутри каждой толстухи живет стройная красавица[3]. Этой красавице она и дала замечательное имя Пердита. Пердита делала то, на что сама Агнесса никогда не осмелилась бы по причине чудесного характера. Свои письма Пердита писала на черной бумаге – ну, или писала бы, если бы такое сошло ей с рук. И Пердита не краснела на каждом шагу. Совсем напротив, ее отличала загадочная бледность. Пердита была так интересна в своей заблудшести. Так привлекательна в своей греховности! И красилась она темно-вишневой губной помадой! Лишь изредка Агнессе приходило в голову, что Пердита, быть может, такая же дура, как и она сама.
Неужели единственной альтернативой было присоединиться к ведьмам? Порой она ощущала, хоть и смутно, их интерес. Ну, это как будто чувствуешь на себе чей-то испытующий взгляд, но не видишь, кто на тебя смотрит. Хотя один раз она заметила, как нянюшка Ягг критически рассматривает ее – примерно так же разглядывают подержанную кобылу.
Агнесса и сама осознавала, что какой-то талант у нее есть. Иногда она предвидела то, что должно произойти, хотя знание это было весьма путаным, а следовательно, бесполезным – оно обретало четкую форму, только когда событие уже произошло. А еще у нее был голос. Необычный голос. Она всегда с удовольствием пела, и голос был полностью послушен ей. Он делал все, что она хотела.
Но как живут ведьмы? О, нянюшка Ягг очень милая старушка – этакий вечно бодрый живчик. Зато все прочие ведьмы какие-то ненормальные: они двигаются поперек мира, а не параллельно ему, как обычные люди… Взять, к примеру, старую мамашу Дипбаж, для которой прошлое и будущее – открытая книга, зато в настоящем она слепа как крот. Или вот Милли Хорош из Ломтя: она заикается, а из ушей у нее течет. А уж что до матушки Ветровоск…
О да. Самая прекрасная профессия в мире? Все ведьмы – брюзгливые старухи, у которых нет ни друзей, ни подруг.
И они вечно рыщут в поисках таких же ненормальных, как они сами.
Но с Агнессой Нитт им не обломится.
Она сыта по горло жизнью в Ланкре. И ведьмами. И жизнью Агнессы Нитт. Поэтому она… сбежала.
С виду ни за что нельзя было сказать, что нянюшка Ягг – прирожденная бегунья. Тем не менее она передвигалась с обманчивой быстротой, разбрасывая тяжелыми башмаками кучи листьев.
С неба доносились гусиные клики. Небосклон пересекла еще одна стая. Птицы так торопились успеть за летом, что в баллистической спешке их крылья были почти неподвижны.
У хижины матушки Ветровоск был заброшенный вид. От домика веяло пустотой.
Обежав дом, нянюшка ворвалась в заднюю дверь, затопала вверх по ступенькам,