хлопнула дверью и опять пошла выть в свой угол. Она всегда так делала, когда папа при возил Кайоши дорогие подарки. Маленький провидец еще раз прошелся по комнате. В одну сторону, потом в другую. Он не заметил, что, когда сестра открыла дверь, на пороге стоял еще один человек: он сам через одиннадцать лет.
Взрослый Кайоши сидел возле Хиери. Интересно, она обрадовалась, когда на второй год жизни в храме он отправил ей шубу из белой викуньи, в три раза дороже той, что купил ему отец? В храм не присылали письма из дома. Провидцы не должны были знать, что происходит с родными. Волнение могло помешать их работе. У Кайоши остался только один способ общаться с семьей: каждый трид он отправлял им деньги и подарки, а они принимали.
На празднике в честь именин Ли-Холя он мельком услышал, как говорят о семье Сидзуо, причисляя ее к самым богатым семьям Падура. Редко случалось, что разорившиеся аристократы возвращали, а то и превосходили былое величие. Без подарка самих Драконов подобное никогда бы не случилось. Обсуждая это, сплетники открыто пялились на Кайоши, и он посчитал оскорбительным вступать с ними в диалог. Раньше он тоже носил фамилию Сидзуо, но потом храм отсек ее, показывая, что провидец не принадлежит родителям. Такая участь постигала всех, кого продавали в услужение, будь то храм, театр или бордель.
Кто-нибудь вроде Доо с Ясурамой взорвался бы, узнав, что великий провидец императора втайне просматривает большинство уникоми, прежде чем они попадут к ним в руки. Кайоши просто хотел узнать, какой стала его сестра. Она должна была вырасти красавицей, похожей на маму. Но он так и не нашел Хиери среди рисованных девушек. Может, свадебные уникоми с ней распродали до того, как они попали в храм. Конечно, она ведь богатая невеста. Наверное, ни одной лишней таблички не осталось. Так подумал Кайоши и в год, когда Хиери минуло семнадцать и она уже точно должна была выйти замуж, потерял интерес к уникоми.
Он очнулся от мыслей и увидел, что сестра куда-то ушла, поэтому снова заглянул в свою комнату. Маленький провидец уже не гулял по ней в новой шубе. За окнами было темно. Снег растаял, а на ветках яблони набухали розовые соцветия. Кайоши плакал, завернувшись в одеяло с головой. Ему приснился плохой сон, которому предстояло сбыться. Юноша присел на футон и слушал, как мальчик всхлипывает под одеялом, но Кайоши плакал недолго. Он поднялся, вытер щеки и вышел за дверь, чтобы минуту спустя постучаться в отцовский кабинет. За тонкой перегородкой, желтой от света лампы, слышался неразборчивый шепот.
– Кто там так поздно? – спросил отец.
– Это я, – ответил Кайоши.
– Входи.
Папа казался мальчику строгим и очень сильным. Взрослый же провидец обнаружил в комнате худого, усталого, вечно раздраженного бумажной работой человека. Папа работал секретарем в Монетном Доме и часто приносил старые книги, чтобы переписать их и получить немного денег сверх того, что ему давали за стопки испещренных чернилами листов с именами должников и заявлений. Из-за этого он не спал ночами и постоянно щурился, и его красивое лицо рано покрылось морщинами.
– Что ты хотел, Кайоши? Тебе давно