башмаках утонешь. Она даже в жару не высыхает, а после дождей… Тут Жан привёл в подкрепление своих аргументов крепкое словцо.
Приехал к нему в гости 25 апреля, на Великую субботу – «да молчит всяка плоть человеча». Мы и молчали, пили и пили весь вечер самогон. Хороший свекольный самогон. Легли в час. А в половине пятого нас подняла мама Жана. Святить пасхи и всякую снедь. Вручили и мне корзину.
О! Как же раскалывалась моя бедная головушка в ту ледяную пасхальную рань. Поёжившись, решил положить большим прибором на весь поход. Вперёд, под тёплое одеяло. Вот и вся Пасха! Но Нина (отчество забыл) крепко взяла меня за руку.
– Ну уж нет! Домой не возвращаться. Не пущу. Только после церкви.
Пришли. Люди уже стоят вдоль храмовой дороги. Ждут. Холод невыносимый. Чтобы унять дрожь, иду в храм. Деревянные некрашеные полы, иконы по стенам, поющий хор и ни одного человека внутри! Так и стоял минут двадцать на пороге. Согрелся и вышел. Спустя десять минут вышел и батюшка. Жан дал ему характеристику: «Большой приколист» и «Батюшка у нас весёлый».
Церковь Успения пресвятой Богородицы в селе Тырнова Дондюшанского района Молдова. Насколько помню, ограды этой не было. Мы все стояли чуть ниже на дороге к храму.
Стоим, ждём, когда нас и вас обрызгают святой водой. Холод вновь пробирает меня до дрожи. Зуб на зуб не попадает. Батюшка уже совсем близко. Закончилась вода. Принесли новое полное ведро. До меня всего два человека. И тут, наконец, до меня дошло. Это что же, всё ведро сейчас обрушится на мою бедную голову после ночного бодуна? От ужаса замираю. Взглянув на мою опухшую рожу, поп всё понял и засмеялся. Сейчас я тебе сделаю «Антиполицай»!
– Xristos a înviat! (рум. Христос воскресе) – погрузив кропило поглубже, набрал литра два воды и поделился этим добром со мной.
Меня как током прошибло. Хотелось в этот миг треснуть попа чем-то тяжёлым и прекрасным по голове. Поделиться своей болью.
Но почему-то весь мой недосып с нервами и раздражением куда-то снесло. Злость на брыкливого попа ушла в первую очередь. И бодуна приятные сюрпризы. Всё! Аминь! Христос Воскрес! В одно мгновенье я стал молодым и здоровым, как Фэт-Фрумос на съёмках киностудии «Молдова-фильм».4
А дальше было продолжение ночного бодуна. Шашлыки. Озеро. Жан и его друг с юной женой. Литры свекольной отравы во всех её разнообразных вариантах и проявлениях. Молдаване к обеду сникли, выдохлись и сгорели. На меня они смотрели квадратными глазами. Пьет за троих и не пьянеет. Фокусник! Они стали моей копией к половине пятого утра. Пасха прошла мимо них. Фэт-Фрумоса они и в глаза не видели. Остановившись возле меня, Бог сказал то, что хотел давно сказать:
– Вернись обратно в храм!
Что я и сделал через год.
Покаяние (первый шаг)
А именно восьмого августа. Седьмого договорился в шуйском храме с отцом Варфоломеем. Мне и в голову не могло прийти, что меня будет исповедовать вчерашний советский психиатр. С лошадиной