Арал Сатыбалдин

Дети декабря


Скачать книгу

итить ее, потому что остерегался отца, скорого на расправу.

      Городок держался на заводе. Все хлебные должности занимали выходцы из промышленных центров СССР. Жили они в просторных домах за каменными стенами. У них был доступ ко всем складам и магазинам и, наоборот, недоступным таким работягам, как отец Омара. Невидимая, но прочная стена стояла между хозяевами жизни и простыми работягами. Омар рано ощутил этот раздел и не находил ответа на терзающие его вопросы. «Нет правды на земле», внушил он себе. За то он боготворил седую старину. Истинными героями были степные богатыри, сказочные красавицы и крылатые кони. Шарип был очарован миром, где добро всегда торжествовало над злом, а мужчины мерились доблестью в открытом бою. «Вот это были люди! Вот какие были времена!» – думал Омар с восхищением. Мало-помалу в нем выработался здоровый дух твердого казахского националиста.

      Александр Лыпенко, тренер по боксу, сразу выделил Омара, когда паренек переступил порог секции. Худой и твердый, как бамбук, с длинными руками и левша – находка для бокса. Лыпенко поставил Омару удар – прямой длинный джеб. Он заставил Омара порхать на ринге, как бабочка, уклоняться от противника, изматывать его, а когда тот откроется, пустить в ход коварный джеб.

      И вот однажды в баскетбольном зале, где соорудили ринг, встретились Омар и «Тайсон». Для всего остального мира событие ничем не примечательное, однако для городка – грандиозное. Зал был набит битком. Бедный Омар, сложив на худых коленях кожаные перчатки, понуро сидел в углу. Явная жертва. «Тайсон», презрительно ухмыляясь, развалился в своем. Первый и второй раунды Омар только и делал, что бегал от «Тайсона». «Тайсон» жестко напирал, загоняя бедолагу в угол. Лыпенко отчаянно жестикулировал и хватался за голову. Вдруг «Тайсон» открылся и пропустил удар в правый висок. Его голова мотнулась в сторону, и он сполз на пол ринга. Омар отпрянул назад и огляделся по сторонам. Стало тихо. «Тайсон» тяжело приподнялся и снова повалился на пол. Все было кончено. Я слышал потом, что «Тайсон» стал выпивать, и друзья, осерчав, поколачивали беднягу. Его место занял Омар. И теперь уже к нему бегали за поддержкой в уличных потасовках и искали его дружбу.

      Вернувшись из армии, Омар поспешно женился. Жена наотрез отказалась жить в глинобитной сырой хибарке родителей мужа. Скрепя сердце, он перебрался в дом тестя. Можно только догадываться, как он страдал, с его-то самолюбием и гордостью. Он едва терпел насмешки её отца и брюзжание матери. За два года семейной жизни у него родилась дочь. Из-за постоянных ссор с женой, он превратился в довольно угрюмого типа. И вот однажды, вернувшись в дом тестя, он увидел свой чемодан на пороге дома. На другой день поезд уносил его в Алма-Ату. В строительном тресте ему выделили железную кровать в общежитии и дали в руку лопату. Его заметили и выдвинули по профсоюзной линии. Надо полагать свою роль сыграло и его членство в коммунистической партии. Открывшиеся перспективы кружили голову. Омар стал участвовать в профсоюзных конференциях. Ему давали слово, к нему прислушивались. Он стал замечать, что небезразличен женщинам, и смущался, когда замечал любопытные взгляды. Нужно сказать, что Алматинский воздух, близкие горы и обилие привлекательных девушек сыгрались с ним злую шутку. И тут нормировщица управления Майра Назарова, разбитная девушка с копной густых крашенных волос, прибрала его к рукам. Да это и не стоило большого труда, так как после развода с женой он был готов к новым отношениям.

      Изнывая от духоты в раскаленном солнцем железнодорожном вагоне, Майра съездила вместе с ним на родину Омара. Глотая стаканами водку наравне с его родителями, она очаровала их. Уезжая обратно, Майра сунула в руки матери Омара 20 рублей и отрез на платье. Растроганная подруга жизни слесаря уже не видела для сына другой жены. Попрощавшись со стариками, Омар глубоко вздохнул и взял в руки армейский чемодан, теперь уже набитый вещами Майры. Свою жизнь он представлял иначе. Его угнетала охочая на любовь нормировщица. Вкусив прелести столичной жизни и обретя твердую почву под ногами, Омар смотрел в будущее. В этом будущем не было место для девушки с копной рыжих волос. Он мечтал о другой. И вот однажды апрельским днем 1986 года, я встретил Омара на пороге редакции. Мы обнялись, радостно похлопывая друг друга по спине. В добротном костюме и начищенных до блеска ботинках, он выглядел солидно. Я усадил его в кресло и прикрыл дверь.

      – Послушай Омар, а я бы и не узнал тебя на улице, – сказал я – Ты возмужал за эти годы.

      – Как тут не возмужаешь, я же попал в десантуру. Был дураком, когда со всеми нырнул в этот афганский ад, – сказал Омар. Он снял пиджак, расстегнул рубашку и приподнял её, – вот смотри, осколком задело.

      Выше груди на левом плече красовался багровый извилистый шрам. Он стал застегивать ворот рубашки. Пальцы плохо слушались, и он не мог унять дрожь. Я отвернулся и посмотрел в окно. Вверх и вниз по улице сновали люди и машины. Одетые по летнему горожане растекались по тротуарам.

      – Нас перекинули в Афган с Отара, – сказал я, – Мне тоже досталось. Пуля прошла по касательной, и пару месяцев до дембеля я провалялся в госпитале. Вернувшись из армии, решил учиться. Вот так. Ну, а Берик погиб. Ты его знал?

      – Да ты что! Берик? Не может быть! У него еще мама в школе