Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII – начала XX в.
поездок). В качестве примеров можно привести записки А. ле Мессурье, побывавшего в Бухаре в 1888 г., И. Фиббс, посетившей Бухару в 1897 г., Р.П. Кобболда, приехавшего поохотиться на Западном Памире в 1897–1898 гг., В.П. Панаева, совершившего «развлекательную» поездку по Закаспийской военной железной дороге и т. д. Некоторые же туристы внесли куда более заметный вклад в изучение региона, в том числе и с точки зрения истории его государственности и права. Среди таковых можно назвать небезызвестного лорда Д.Н. Керзона, побывавшего в 1888 г. в русских владениях в Средней Азии и в Бухарском эмирате и давшего весьма разностороннюю характеристику их политико-правовых реалий. А граф А.А. Бобринский, фактически для собственного удовольствия совершивший в конце XIX – начале XX в. три путешествия на Западный Памир, издал по итогам своих поездок несколько работ, сделавших его первым признанным специалистом по этнографии этого региона и памирскому исмаилизму (при описании которого он немалое внимание уделил и особенностям правовых отношений исмаилитов) (см. подробнее: [Терехов, 2011]).
Еще одна категория путешественников, которая была довольно распространенной в миссиях в Восточную Азию (Китай, Монголия и проч.), Африку и т. д., была весьма малочисленной в миссиях в Центральную Азию – речь идет о священнослужителях. При анализе записок путешественников мы сумели обнаружить только двух представителей этой категории среди авторов записок, содержащих интересующие нас сведения: это вышеупомянутый священник Будрин и немецкий миссионер Д. Вольф. Причина отсутствия большого числа представителей духовенства среди путешественников в Центральную Азию представляется очевидной: в отличие от «толерантных» в религиозном отношении народов Восточной Азии или Африки, население Центрально-Азиатского региона имело весьма сильную приверженность к исламу, и любые попытки распространения среди них другой религии (особенно христианства), несомненно, были бы восприняты враждебно и могли привести к обострению отношений с государством, неосмотрительно направившим своих миссионеров в ту или иную страну Центральной Азии.
Соответственно, Будрин был не миссионером, а лишь священником, сопровождавшим дипломатическую миссию А.Ф. Негри в Бухару в 1820 г. В свою очередь, Д. Вольф (ставший известным именно как миссионер-англиканец) побывал в Бухаре в 1843–1845 гг. не с целью проповедования христианства в городе, считавшемся оплотом ислама в Центральной Азии (бухарский правитель носил титул «амир ал-муминин», т. е. «повелитель правоверных»), а для выяснения судьбы британских шпионов Стоддарта и Конолли.
Еще одна группа авторов записок, которых мы также условно относим к путешественникам – это постоянные дипломатические представители в центральноазиатских государствах. Строго говоря, они не совсем «путешествовали», учитывая длительность их пребывания в регионе, однако отнести их к путешественникам позволяет, во-первых, тот факт, что они все же не постоянно проживали, а временно пребывали