глаза. Ну зам! Блоху мимо себя не пропустит.
– На станцию за шпагатом, – удовлетворил он любопытство оперативника и вернулся к начальной теме разговора. – Кстати, коль речь о шныре зашла. Ты зачем Кулика подставил?
– Почему подставил? Он драку затеял, это серьезное нарушение.
– Рассказывай! Еще побожись, будто Елкин на его место случайно попал.
Наступила пауза.
Повздыхав маленько, Челнодаров начал каяться:
– Что ж, не отрицаю, грешен. Понимаешь, обстановка благоприятная сложилась. – Голос подполковника креп, обретал уверенность. – Бесспорно, вопрос следовало с тобой согласовать, да что-то постоянно мешало. То у тебя народ, то у меня. Текучка, прочая рутина. В общем, к нашему заму по воспитательной работе и кадрам Железняку родичи Елкина на прием попали. Намекали ему, намекали, что паренек их менее пыльной работы достоин. До него же пока дойдет… Железняк, одним словом. Я и вмешался. Да что ты меня мытаришь, в самом-то деле? Или не в одной стране живем? У нас же испокон веков так. Собираешься жить на одну зарплату, считай, достойная жизнь мимо твоей задницы проскочила. Особенно у мужиков при должностях. Жену обеспечь, детей устрой, родственникам помоги, для любовницы особый тайный фонд создай. И все они не у Кулика, а у нас с тобой на шее сидят. А зарплаты одной на всех маловато. Верно? – Щеткин промолчал. – Словом, у меня в сейфе для тебя отложено.
И Щеткин, проклиная себя в душе, отступил.
Вот ведь черт крученый! Опутал красноречием, подвел базу, убедил, купил, отбил охоту спорить. Допустим, он заартачится. А толку? Действительно, дураком выглядеть будет и в дураках останется, без доли то есть. И что, собственно, рокировка Кулик-Елкин по сравнению с организацией ими с подачи Матвейчука сегодняшней встречи Юрдусовых? Так, мелкая шалость.
Вспомнив о Юрдусовых, Щеткин вдруг подумал о том, что должно было прийти ему в голову намного раньше.
– Послушай. Неужто Патрон столько бабла отвалил лишь за возможность с братцем обняться? – не замедлил он поделиться своими новыми опасениями с Челнодаровым. – За этим должно крыться что-то еще.
У застигнутого врасплох опера шарики в черепной коробке забегали, завертелись. Признаться, он не столько опешил от вопроса, сколько от удивления, что первым не задал его себе сам.
– Мало ли зачем, – нарочито медленно, подыскивая на ходу что-нибудь убедительное не столько для Щеткина, сколько для себя, ответил он. – В свое время нерешенные проблемы, скажем.
– А если разговор шел о побеге?
– Вон ты куда клонишь. – Оперативник снисходительно усмехнулся. – На сей счет будь спокоен. Мимо Челнодарова не проскочишь. У меня в каждом отряде агентура. Зек только подумать о чем-то собирается, а мне уже известно о чем. Вспомни, когда у нас последнее ЧП было?
Не вспомнил Щеткин, помешали. Через открытую форточку в кабинет вкатились звуки, похожие на отдаленные выстрелы.
– Слыхал? – насторожился