мною сокровищами, но когда-нибудь они все-таки до неё доберутся. Каждый раз, когда они прилетают, их становится всё больше и они делаются всё ненасытнее. Я нашёл ту пещеру и стаскивал отовсюду свою часть награбленного золота, чтобы, когда они снова прилетят, Арьвиаль смогла укрыться в пещере, спрятавшись за сокровищами глубоко в подземных тайниках, тогда у неё был бы шанс, что они её не учуют и она не попадёт в их когти. Мало кто из моей команды знает об этом, я стараюсь хранить это в тайне ото всех. Я могу доверять в этом вопросе лишь Вам, сударь. Я не могу вечно нападать на корабли, сейчас торговые суда стали хорошо охранять, у их сопровождения мощные орудия, и их много, ввязываться с ними в бой равносильно самоубийству. Скоро подойдёт время осеннего равноденствия. Это происходит один раз в году. В одну из холодных и ветреных ночей, во время полной луны, они прилетят вновь.
– Значит, именно поэтому Ваши люди гонялись за мной чуть ли не по всей Европе? Я не вижу ничего дурного в том, что забрал золото и вернул простым людям то, что принадлежит им по праву. Все те награбленные богатства Вам ведь не принадлежали. Скольких людей Вы за них погубили? Сколько судов Вы пустили на дно?
Капитан улыбнулся на его слова и сказал:
– Я всегда действовал соответственно правилам призового права и положениям Гаагской конвенции. Согласно этим правилам военного времени, судно останавливалось и подвергалось досмотру. Вследствие его национальной принадлежности или характера груза допускалось потопление судна, при этом наш корабль должен был обеспечить безопасность захваченного экипажа, причём априори считалось всегда, что спасательных шлюпок того судна, которое мы пустим на дно, недостаточно, а давать свои шлюпки каждый раз, как топишь чью-то посудину, совсем не хотелось, поэтому я всегда отпускал захваченные экипажи и не потопил ни одного парохода за весь период войны. Забрав всё ценное, мы просто ломали мачты и приводили двигатели в негодность, обрубали всю связь, чтобы команда не смогла подать сигналов бедствия.
– Всё же я так и не понял, каким образом я могу помочь Вам?
– У тебя есть могущественный друг, который сможет помочь. Наша знакомая поведала мне, что он намного страшнее тех бестий, сказав, что они по сравнению с ним просто домашние мыши.
Вот же врунья, и не стыдно ей? – подумал про себя Маленький принц.
– Я совсем забыл, она передавала Вам привет, капитан.
– Зовите меня просто Элайза, – сказал он, поднял бокал флорета, мысленно про себя произнеся vivat (Да здравствует! Ура!), и опрокинул его в себя.
Высокий мост над большой водой отражал свет прожекторов. Прошедший под ним фрегат устремился к берегам Англии. На Лондонском вокзале в часах находилась большая стрелка, выкрашенная в чернь, она была ещё одной монгольской стрелой, выпущенной древним колдуном. На палубе пиратского корабля было сыро, на город потихоньку опускался туман. Маленький принц кинул взгляд на провожающую его Синюю птицу, которая,