Шансы на выживание у неё были всё же довольно высоки, её молодой организм быстро очистится от яда, если поместить его в нормальные условия. Нет, оставить её было бы ошибкой.
Из многочисленных упаковок разных круп я взял, как мне казалось, самые питательные: гречку и овсянку – это мы будем есть в лагере, потому что вряд ли многие из его обитателей захотят делиться своим скудным провиантом. Не было консервов, которые можно есть, не разводя костра. В связи с этим мне в голову пришла одна мысль.
– Жанна, проснись, – сказал я тихо, чтобы не напугать, теребя её за плечо.
Девушка отозвалась невнятными стонами, слегка приподняла голову, а затем снова уткнулась в сложенные на столе руки.
– Жанна, поднимайся, – уже более настойчиво сказал я.
– Что? – спросила она слабым голосом.
– Нам нужно кое-что сделать. Мы должны сделать это вдвоём.
– Что это?
– Встань, пройдись чуть-чуть, ты плохо соображаешь.
Девочка с трудом, облокотившись рукой о стол, поднялась, прошлась немного по кухне и уставилась на меня.
– Мы в этом подъезде не одни, – начал я – тут живёт одна бабушка и, может быть, у неё есть то, что нам нужно.
– Ты хочешь отобрать у неё еду? – пугающим отсутствием эмоций голосом спросила Жанна.
– Не совсем, – сказал я невнятно – мы возьмём то, что ей не понадобится.
– А почему тогда просто не попросить?
– Потому что эта карга пыталась обворовать меня в тот день, когда я тебя нашёл. И почти уверен, что она попытается сделать это снова, как только мы выйдем отсюда. Этим мы её и выманим: она живёт этажом выше, мы выйдем и спустимся вниз. И когда она войдёт в мою квартиру, мы проскочим в её. Понимаешь меня?
– Да, отлично. Мы ограбим старушку.
– Я возьму только то, что ей не пригодится.
– Откуда ты это знаешь?
Я промолчал.
– А если у неё этого нет? – спросила она.
– Тогда я просто уйду оттуда.
Жанна тянула время, смотрела на меня. Вообще, поражаюсь силе этого взгляда. Меня смутила тринадцатилетняя девочка!
– Ладно, пошли, – наконец согласилась она.
Пока мы шли к двери, её тонкие длинные ноги несколько раз подломились, я подхватывал её, хотя сам при этом покачивался. Её доверчивое объятие оказалось успокаивающим для меня. Не знаю, что: родство ли, установившееся между двумя людьми в смертельно опасной ситуации, ещё что-то, но случайные касания её очень худенького, но гибкого, хотя и ослабленного сейчас тела, облегчали мою душу. То, что мне сейчас предстояло сделать – занятие не из приятных.
Я распахнул дверь своей квартиры, чуть ли не ударом ноги, чтобы старая услышала.
События пошли по несколько иному сценарию.
Я и Жанна медленно спустились по ступенькам вниз, при этом я прошёл чуть дальше, чтобы дорогая соседка решила, что мы спустились на первый этаж. Нужно было ещё хлопнуть дверью парадной, чтобы убедить её, что мы вышли, но это