галстук невероятной красоты: на ветке, пересекающей зеленый фон, сидел большой попугай. Этот галстук, дополненный коком и серой фетровой шляпой, завершил преображение четырнадцатилетнего парнишки в стилягу. Подводил только рост; в те годы его рост не превышал метра шестидесяти сантиметров вместе с шляпой.
Когда в таком виде Борис предстал перед родителями, у них случился шок. Даже бабушка, всегда и во всем поддерживающая внука, на этот раз притихла. А мать, немного придя в себя, начала войну за нравственность сына.
– Ты что, в таком виде собираешься явиться в школу?!..
Боря взглянул на отца. Взгляд у отца был умоляющим. Да Боря уже и сам понял, что отстаивать свое право на внешний вид гибельно. Поэтому он не сопротивлялся, когда мать отобрала галстук, рубашку, шляпу и выдала новые брюки.
Боря удар перенес мужественно и тут же придумал контрдействие. С помощью Гарика утраченные вещи заменили новыми. Боря договорился с приятелем, что будет заезжать к нему до занятий и переодеваться, а вечером переодеваться обратно. Благо, он учился во вторую смену.
Гарик согласился на это за умеренную плату: ничего личного, только бизнес. А Боря освоил способ мимикрии под обстоятельства, пригодившийся ему в будущем.
Диалог в очереди к врачу
– Да, в Париже были. В Лувре. Смотрели картины.
– Понравились?
– Нет. Джоконда маленькая, и к ней не протолкаться. Думали, посмотрим другую, которая Мона Лиза. Два часа искали и не нашли.
Мимикрия
Говоря о мимикрии, Борис вспомнил историю, происшедшую спустя двадцать пять лет в подмосковном Доме творчества писателей. Он приехал в Малеевку в ноябре на семинар драматургов. Дом творчества состоял из центрального корпуса и нескольких двухэтажных коттеджей. В каждом коттедже четыре однокомнатных квартиры, по две на этаже. От коттеджей к центральному корпусу, где находилась столовая, вела аллея, обсаженная тополями. На ветках тополей толстым слоем лежал белый до синевы снег: Малеевка просто утопала в снегу. Свет фонарей, установленных по обе стороны аллеи, освещал в темное время суток дорогу, снег хрустел под ногами, морозный воздух бодрил… Черт бы побрал подмосковную зиму! Ты настроился месяц отдохнуть от сырой приморской погоды, а тут климат и атмосфера рождают в тебе излишнюю тягу к творчеству. Естественно, что такой климат привлекает зимой в Дом творчества разных московских и иногородних писателей, не желающих противиться творческим позывам.
Борису выделили квартиру в самом дальнем от столовой коттедже. По случайности, в противоположной по этажу квартире поселили приморского поэта Славу Пушкина с подругой, поэтессой Галей Ч. Известность ей принесли строки:
Очень трудно не заметить
Вам моих влюбленных глаз.
У меня медовый месяц
И уже не первый раз!
И это, представьте, во времена, когда в тренде была крепкая семья! Галя, как следует из стихотворения, на семейные ценности плевать хотела. Её – истинного поэта – больше интересовал энергетик, способствующий полету эротической