кадров Управления Жилищно-коммунальным хозяйством, и оба, в отличие от бабушки, были страстными сторонниками образования. А тут такой облом.
В комнате висела напряженная тишина. Мать смотрела на табель взглядом удава, повстречавшего кролика, отец нервно курил возле окна и старался на табель не смотреть. Назревал конфликт, а отец по доброте душевной конфликтов и ссор избегал.
За окнами прогрохотал трамвай. Перестук его колес и лязг вагонов прервал оцепенение, охватившее присутствующих.
– Так, – глухо сказала мама. – Значит, шесть двоек? – И, повернувшись к отцу, потребовала: – Илюша, прекрати дымить!
Они жили на втором этаже, окна выходили на улицу. Отец выглянул вниз, убедился, что под окном нет прохожих, и выбросил окурок на тротуар. На отца это не похоже, и объяснить такой поступок можно только его растерянностью.
– Теперь говори! – велела мать отцу. – Ты же отец, поговори с ним как мужчина с мужчиной.
Мама в сложных ситуациях иногда предлагала отцу проявить мужской характер. Возможно, чтобы утвердить его значимость в семье. Но отцу этого не хотелось; считаться «хозяином» в доме даже временно он не стремился, всегда и во всем полагаясь на мать.
– Мусенька, – взмолился он. – Ну, останется ребенок на второй год, ничего страшного. Ему же всего пятнадцать.
– Думай, что говоришь! – В голосе матери послышались грозовые ноты. Наверное, должность сотрудника отдела кадров выковала ее руководящий тон.
Отец виновато опустил голову.
– Ништ лейбен, нур халоймес, – заявила бабушка. – Дайте дитю руе, он вже навчился рахуваты. – На понятный язык её заявление можно перевести так: «Жизнь и так паршива. Дайте ребенку покой, он уже научился считать».
– Гитль Шмулевна, пожалуйста, не вмешивайтесь! – У мамы были сложные отношения со свекровью.
– Я больше в школу не пойду! – заявил Боря, полностью согласный с бабушкой.
– Кем же ты собираешься быть? Дворником или сапожником? – спросила мама.
По мнению матери, дворник и сапожник находились на самой низшей социальной ступени. В отличие, скажем, от закройщика или повара, которым «цены нет».
– Я буду замом директора комиссионного магазина, – твердо сказал тинэйджер. В этом желании чувствовались влияние бабушки, всегда с прибылью посещавшей рынок, и Гарика, вполне успешно фарцевавшего. Контрабандное шматье покупатели просто рвали из его рук.
– Почему замом? – удивился отец.
– Зам – не материально ответственное лицо. Устрой меня в торговый техникум, – попросил отца сын.
– Ты слышишь, мусенька? – Просьба сына пришлось отцу по душе: намечалась трудовая династия, отвечающая веяниям времени. – Он хочет в торговый техникум.
– Через мой труп! – заявила мама. – Его посадят еще до того, как он станет замдиректора. Если он хочет в техникум, пожалуйста – в станкостроительный. Там директором муж нашей бухгалтерши. Пусть учится на инженера.
– Только не инженером!.. – вскричал Борис. –