отмечают в феномене власти мистическое, загадочное. Почему толпа выносит на самый верх определенное лицо, почему она окружает его почти божественными почестями, почему люди преклоняются перед ним, слепо следуя его желаниям и исполняя его приказы?[108] Все это далеко не всегда остается разгаданным, полагал Б. А. Кистяковский. Далеко не всегда герой толпы есть герой в действительности, не всегда он выдающийся человек, яркая индивидуальность, энергичная личность, не всегда он честный и благородный человек[109].
Современный английский исследователь Д. Ллойд пишет: существует нечто такое, что может быть названо особой мистической аурой сеньора, полицейского, судьи, которая вызывает определенную реакцию у другой стороны, а именно чувство, что «высшая персона» вправе отдавать приказания «низшей персоне», обязанной добровольно или вопреки своему желанию подчиниться[110].
Многие согласны с тем, что власть есть прежде всего сила, способная принимать самые различные формы – духовную, правовую, психическую, физическую, материальную и др. Бессильная власть есть бессмыслица, что в особенности справедливо в отношении власти государственной; в последней, как заметил А. Токвиль, европейцы зачастую видят силу, а американцы – право[111].
Однако не следует понимать силу власти только в смысле принуждения. «Меч» отнюдь не выражает сущности любого вида власти, будь то власть родительская, корпоративная или государственная. «Меч» – крайнее и болезненное выражение / средство власти, он составляет ее крайнее проявление, последнее слово. Сила власти не в мече – она слагается из нескольких составляющих, среди которых не последнее место занимает авторитет, правота поставленной цели, оправданность власти, т. е. обладание ею в силу правового полномочия. И. А. Ильин отмечал, что принадлежность и использование власти в силу правового полномочия есть одна из аксиом власти[112]. Выделим в приведенном положении несколько очень важных пунктов.
Прежде всего, возникновение и осуществление власти в силу правового полномочия не может не означать первичности права по отношению к возникновению власти. Сказанное усиливается пониманием того, что обретение власти в силу правового полномочия предполагает определенное правосознание (следовательно, и права) у самых рядовых членов общества.
Более того, очевидна также связь власти с нравственностью, основными нравственными убеждениями (ценностями) граждан. Власть должна быть оправданна в первую очередь нравственно. Именно оправданность позволяет ей утверждать себя в качестве признанной власти. Напротив, неоправданная власть есть насилие, принуждение, основанное исключительно на «мече».
Обязанность подчиниться власти носит не только юридический, но и этический характер. Добровольное подчинение власти в силу морального долга не может не покоиться на признании власти, оценке ее в качестве инструмента утверждения порядка и справедливости