жизни осталось меньше, чем пальцев на руках.
Микко отломил один небольшой кусочек, прожевал, проглотил.
– Почему не ешь? Не вкусно? – удивилась Хилма.
– Не помещается, – виновато улыбнулся. – А Вы, тетя Хилма? – Микко заметил, что сама Хилма к столу не садится.
– Я дома поем.
– Хилма постится, пост сейчас Рождественский, – пояснил Йорма. – Это мы, грешные, постов не соблюдаем.
– Какой солдату пост? – удивилась Хилма. – У солдата и без постов жизнь постная.
К концу трапезы поспели тушеные в сметане картофельные оладьи. Хилма переложила весь урожай дерунов в миску Микко и посетовала:
– Яичко б в деруны вбить, вкуснее были, да куры сейчас не несутся.
Микко попытался было поделить лакомство на всех. Солдаты отказались, а Хилма даже обиделась за своих подопечных:
– Они у меня голодные не сидят, – и наклонившись, шепотом, но чтоб слышали все, добавила. – Я им к Рождеству, у себя дома, бражки поставила. Как же мужикам на Рождество не выпить? Грех, – и в голос удивилась. – Что, и деруны не помещаются?
– Не помещаются.
– Ладно, я тебе с собой заверну. И рыбу, и деруны. А меня ты все-таки послушай. Напиши письмо дяде своему, полковнику. Слышишь, что говорю? Обязательно напиши.
– Напишу, – Микко согласно кивнул.
Пообедав, солдаты разбрелись по комнатам немного отдохнуть до конца перерыва.
– Микко, родные братья, сестры у тебя есть? – поинтересовался Йорма.
– Нет. Я один у родителей.
– А у меня четверо. Два мальчика, Ирье и Юкки, и две девочки, Маарит и Ойли. Дочки средние, уже матери помогают. Ирье самый большой, тринадцать лет, сам на охоту ходит. Силки ставит. То зайца принесет, то глухаря. Зимой белку из малопульки бьет. Хорошо стреляет. Как подрос, ни одной шкурки выстрелом не испортил, все выстрелы в голову белке идут. И чаще всего – в глаз. Добрый охотник будет. А Юкки еще растет. Забавный. Весной всех рассмешил, я как раз дома был, на побывку на двое суток ездил. Жена корову подоила, пришла в дом и говорит: «Черных птиц видела, но не разобрала стрижи это или ласточки». А младший с серьезным видом: «Раз черные, значит вороны. Ты что, ворону не узнала?»
И Йорма ласково рассмеялся, вспомнив эту незатейливую историю из семейного быта.
Отдых закончился, солдаты вставали со своих коек, собирались на работу.
– Хилма, – унтер-офицер указал на Микко. – Дай ему с собой хорошую рыбу.
– Сама, думаешь, не догадалась? – старая Хилма, похоже, немного обиделась. – Я ему из бочки сига выбрала. На крышку положила, чтоб рассол стек.
– Правильно сделала, – Йорма, как и подобает серьезному мужчине, не собирался обращать внимания на женские обиды.
Унтер-офицер, сейчас в роли разводящего, повел солдата сменить на посту Арикайнена. Остальные – на работу. Микко взялся было надевать лыжи и зажался, заперебирал стиснутыми ногами.
– Можно… за сарай… забегу?
– Беги, беги, –