сам, у него это отлично получалось. Либо они покупали готовую еду.
Азалия своей кулинарной неумелостью гордилась, усматривая в этом признаки аристократизма. Каждый раз давала понять, что кастрюлями и сковородками гремят женщины попроще и поплоше. Замотанные и затравленные бытом тётки. Карина не раз слышала, как она произносит:
– Мясо, шоколад и коньяк – вот моя еда. И не надо часами у плиты стоять!
Сейчас она деловито, кусок за куском, укладывала в себя пирожные и запивала чайком. Смерть мужа, видно, не лишила её аппетита. Зрелище было почти неприличное, и Карину замутило. Она отвела взгляд.
Кухня, как и вся папина квартира, была отремонтирована в полном соответствии со вкусами новой хозяйки. Здесь теперь было броско, модно, стильно, современно, престижно, дорого… можно продолжить описательный ряд. Карине казалось, что она находится в салоне интерьеров. Или на съёмках сериала про жизнь богатых и знаменитых.
И всюду, на всех мало-мальски пригодных поверхностях, стояли свечи, свечки и свечечки. Большие и маленькие. Разноцветные, в тяжёлых подсвечниках и на изящных подставках. Ароматизированные, необычной формы, самые простые.
– Кариночка, ты теперь опять сюда переберёшься? – тётя Нелли совершенно по-отцовски сдвинула брови, так что между ними пролегла вертикальная складка. Сняла очки, и её глаза сразу стали казаться меньше, а лицо моложе.
Она не успела ответить, как вмешалась Азалия.
– А как же? Зачем деньги тратить. Которых и нет…
Деньги за Каринину квартиру платил отец. Кроме того, каждый месяц, с тех пор, как она поступила в институт, переводил на её карточку определённую сумму. И продолжал помогать деньгами до последнего времени. Её зарплаты хватило бы ровно на три недели проживания в съёмном жилище, при этом на еду, бензин и прочее уже не оставалось бы. Конечно, деньги на карточке пока были, тратила Карина немного, однако снимать жильё в сложившейся ситуации было непозволительной роскошью.
И, конечно, Азалия не преминула об этом напомнить.
В другое время Карина разозлилась бы: не будь мачехи, не было бы и ссоры с отцом. Зачем ей тогда понадобилось бы уходить? Но сейчас сил на злость не осталось. И всё же она попыталась ответить с некоторым вызовом:
– Конечно, я сюда перееду. Это же и мой дом. – Слова прозвучали жалко и повисли в воздухе.
Тётя Нелли звякнула чашкой о блюдце и неуклюже заметила:
– Вы, девочки, теперь должны держаться вместе.
Азалия неожиданно горячо поддержала её:
– Конечно, Нелличка, конечно! Я Кариночку от себя не отпущу, она мне как дочь!
«Лицемерка гадкая!» – подумала Карина. Она была уверена, что будь у неё такая возможность, мачеха прямо сейчас пинком вышвырнула бы падчерицу за дверь: их неприязнь была взаимной и стойкой. Даже тётя Нелли, и та несколько опешила от столь явной демонстрации фальшивых чувств, но быстро взяла себя в руки и принялась петь дифирамбы душевным качествам снохи.
Карина