полезного для жизни, – заставляли людей сказать правду о мире:
– Самим!
Сложность здесь в том, что:
– Нельзя сказать, Как Надо Делать! – Ибо:
– Известно, ЧТО надо делать, – например, подставить Вторую Щеку, – но!
– Не получаецца! – следовательно, надо еще знать:
– КАК это сделать!
И думают:
– Надо работать над собой и над учебниками и другими первоисточниками, чтобы узнать это КАК.
Но об этом – повторю – нет даже конкретного намека кроме одного, как сказал апостол Павел:
– Почитайте себя мертвыми.
Следовательно, отчего люди приходили в ужас, увидев опять припершегося из-за города полумертвого апостола Павла:
– Чтобы подставить вторую щеку – он не подставлял ее!
Ибо здесь важно деление задачи на две задачи – как и изобразил в своё время Галуа, разделив решение уравнений 5-й степени на две части:
– На решаемые и не имеющие решений.
В качестве КАК у апостола Павла выступает то, что у Шекспира:
– Шервудский лес на сцене вместо Итальянского в пьесе Два Веронца, – это не Вместо, – а:
– В Роли Итальянского, – так в Новом Завете уже никто не может сам подняться на Сцену Жизни, – а только в роли:
– Гамлета, – если иметь в виду Смоктуновского и Высоцкого.
Самым абстрактным, объединяющем все случаи КАК:
– Подставить Вторую Щеку, – является именно:
– Прямая Противоположность! – тому, что надо сделать.
И Апостол Павел шел и шел в народ, чтобы показать ему на самом себе эту:
– Новую Правду, – деление мира на Две Части.
Две Скрижали Завета.
Если люди были добры к нему, он говорил им, что они злые, и наоборот:
– Злым на него отвечал, – что они – как и заметил этот вариант Михаил Булгаков в Мастере и Маргарите:
– Люди добрые.
Реальная, так сказать, фантастика, в том смысле, что Правду буквальным школьным образом, просто вслушиваясь в нее:
– Понять никогда не удастся.
Можно только уловить Душой, – что:
– Слова Автора – это тоже:
– Слова Героя.
Что и показал А. С. Пушкин буквально и специально для этого написанных произведениях:
– Воображаемый Разговор с Александром 1, – и:
– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
Как только Читатель фиксирует, что Герой – это Я, а Автор – это Царь, – так:
– Они меняются местами.
Сложного ничего, если прислушиваться к самому себе, – ничего, кроме одного ужасного, так сказать, видения:
– Надо признать главным Героем любого художественного произведения Читателя, которого еще можно – по обычной логике – превратить – идентифицировать – в Автора, – но в:
– Главного Героя – ни за что.
Однако художественным произведением заправляет именно Читатель. Только он может обеспечить Хэппи-Энд Дубровскому