рассвета
Проведи, Благословенный, тропою.
Прикоснись к очам, чтобы узреть врата твои.
В один из выходных дней мы втроём с дядей и Доктором решили пойти в горы и обследовать окрестности. Встав рано, немедленно тронулись в путь, чтобы успеть засветло вернуться обратно.
У всех было прекрасное настроение. Солнце стояло в зените, когда я заметил впереди какой-то свет.
– Что это? – обратил я на него внимание дяди, но, сколько мы не пытались, ничего не могли разглядеть.
Привлечённые странным свечением, мы подошли к этому месту. По мере приближения, я стал испытывать знакомые мне ощущения душевного подъёма и торжественности и, словно в ответ на мои мысли, горячая волна прошла по моему позвоночнику.
Мы остановились у подножия высокой горы необычной формы, где свет, становясь ярче, переливался всеми цветами радуги. Вдруг я услышал негромкий, хрустальный звон, удивительно нежный, мелодичный и перед нами из ниоткуда появилась ступень, потом ещё одна и ещё, превратившись в длинную лестницу, ведущую в небо.
Её высокие ступени сверкали на солнце ослепительным блеском, переливаясь изумрудом и серебром, прозрачные, необыкновенно красивые.
Оправившись от удивления, я почувствовал, как какая-то сила толкает меня вперёд и, шагнув, смело пошёл по ней, не оглядываясь, зная, что Доктор и дядя следуют за мной. Весь как стрела, пущенная в цель, устремившись вперёд, я шёл легко и радостно, преодолевая ступень за ступенью, не чувствуя усталости.
Лестница привела меня к высоким светлым воротам, которые распахнулись передо мной, как только я до них дотронулся. Войдя, оказался в небольшом дворике, огороженном со всех сторон кустарником с цветущими белыми и сиреневыми цветами. Передо мной сияли, искрясь на солнце, белоснежные шапки огромных гор, такие близкие, как будто их можно коснуться рукой и такие недосягаемые. С другой стороны открывался вид на долину, утопающую в голубоватой дымке. От увиденной панорамы у меня захватило дух, и я долго не мог налюбоваться ею. Посередине двора возвышалась высокая статуя сидящего Будды, выполненная из светлого камня. На лбу, между бровей, в лучах солнца, играя всеми цветами радуги, переливался крупный камень удлинённой формы. Глаза её были полузакрыты, легкая улыбка тронула губы, лик безмятежен, всё земное казалось незначительным, по сравнению с тем внутренним покоем, которым была пронизана статуя. Создавалось впечатление, что ещё немного и статуя оживёт, сделает шаг нам навстречу.
Вздрогнув от неожиданности, я увидел, что к нам приближался высокий человек, опирающийся на посох, на конце которого горел огонь. Он был строен, сед и стар, но глаза, горевшие на его выразительном лице теплом и любовью, были так проникновенны, что этот взгляд мне не забыть никогда. Я повернулся к нему, и какое-то смутное воспоминание шевельнулось в сердце. Ещё не понимая, что делаю, я шагнул навстречу этому человеку и оказался в его объятьях: – Отец Макарий, – прошептали мои губы, прежде чем осознал, что