если они будут в «Вершине популярности», он подключит свои связи, и я смогу посмотреть на них вживую. Какая, ты говоришь, у тебя любимая песня AББA?
– Никакая, – ответила Мадлен. Она встряхнула головой, и ее длинные волосы упали ей на плечи и на колени. – Мне нравятся Болан[59], «Флитвуд Мэк»[60], Боуи[61]. Не слышала у AББA ничего, кроме «Ватерлоо».
– Боже. Ладно, давай поставлю тебе их, – сказала Корд, пытаясь не выглядеть шокированной. – Идет?
– Да, давай, – сказала Мадлен, улыбаясь из-за завесы своих волос, и Корд начала перебирать свои записи.
Откуда им было знать, что случится дальше?
Спустя пятнадцать минут папа закончил говорить по телефону и поднялся наверх. Он выглядел каким-то наэлектризованным. Все сели ужинать. Папа извинился, взял маму за руку и назвал гениальной, а потом сказал всем, что она рождена стать суперзвездой. Он разговорил с Мадлен, и та рассказала про свою школу в Бристоле и про то, как играла Митиль в школьной постановке «Синей птицы»[62] и искала птицу счастья. Мадлен выглядела так, словно в нее вдохнули жизнь, и опиралась локтями на стол, пока говорила. Пирог с заварным кремом оказался таким вкусным, что папа сказал:
– Отнесу-ка я кусочек Бену. Не стоило мне быть таким суровым.
– Вы не были суровым. Вы заступились за меня, а он грубил, – неожиданно возразила Мадлен, и мама с Корд переглянулись, улыбнувшись рвению, с которым девочка восхищается папой. Пройдут годы, и благоговение Мадлен перед Тони из-за того, что тот ее переехал, станет любимой темой семейных шуток.
Папа отодвинул свой стул, чтобы отнести Бену тарелку, а мама подлила себе вина.
– За ужином дети моют посуду, – сказала Корд, обращаясь к Мадлен, и начала собирать тарелки.
– Корд, она наша гостья, – сказала мама.
– Нет, – сказала Мадлен. – Я с удовольствием помогу. А потом пойду. Огромное вам спасибо.
– Ты останешься на ночь, – сказала мама, прикуривая сигарету и откидываясь на стуле. – Ты не должна быть одна, Мадс.
– Я всегда одна, и я уже привыкла, – сказала Мадлен.
Вдруг они услышали истошный крик Тони.
– Он пропал! – прокричал он, поднимаясь по лестнице. – Бен пропал, он сбежал!
– Нет, папа, это была шутка, мы больше не хотим убежать, – сказала Корд с улыбкой, но ее лицо застыло, когда отец оттолкнул ее, размахивая запиской и направляясь к жене.
– Нет. Все по-настоящему, – сказал он, и капельки его слюны полетели в темный воздух. – Он собрал вещи… оставил вот это, – записка колыхалась в его дрожащих руках. – Бен… Бен пропал.
Смотря поочередно на измученное лицо папы и застывшее в ужасе лицо мамы с широко открытым ртом, Корд почувствовала ужас, которого раньше никогда не испытывала: ее родители не контролировали ситуацию и понимали ровно столько же, сколько и она.
Глава 7
Когда в этом году я подняла доску на крыльце, чтобы спрятать тетрадку, я почувствовала себя