не получилось ничего серьезного. Друзья пытались познакомить ее с кем-нибудь, но безуспешно.
Очевидно, Джек ждал от нее ответа – какого-то указания на то, что она была бы рада его звонку.
– Я была бы рада.
И, сказав это, Оливия поняла, что говорит правду. Ей нравился Джек Гриффин, и она наслаждалась их незапланированной встречей и разговором.
Джек посмотрел на нее, будто не зная, стоит ли ей верить. Он собирался было что-то сказать, когда в центр небольшой сцены вышел Боб Бэлдон. Боб и его жена Пэгги управляли местной гостиницей «Время не ждет», предоставляющей завтрак. Кроме того, Боб был активным участником театральной труппы.
Боб сделал несколько объявлений и представил актеров. Перед тем как уйти со сцены, он посмотрел на Джека и Оливию и сделал странную вещь – подмигнул Джеку.
– И что это было? – спросила Гриффина Оливия.
– Боб мой друг.
– Ты знал его и до переезда в Кедровую Бухту?
Он отсутствующе кивнул, наблюдая за тем, как занимают свои места на сцене актеры, и пробормотал:
– Так Боб провоцирует меня.
– Провоцирует на что? – продолжала любопытствовать Оливия.
– Пригласить тебя на ужин. – Джек выпрямил плечи и посмотрел на нее. – Что об этом думаешь?
«Что об этом думаешь?» – вот уж изобретательное приглашение!
– А ты еще не пригласил ее? – К ним склонилась Шарлота, чтобы рассмотреть Джека и Оливию.
– Я только что сделал это, – ответил Джек. Замерев, Оливия скользнула вниз на своем сиденье и сгорбила плечи.
– Ну, так что? – спросил Джек, тоже съезжая вниз. В ответ Оливия кивнула. А почему бы и нет? Она уже и так признала, что ждала его звонка. И теперь Джек сделал следующий шаг. Приглашение на ужин.
И Оливия собиралась очень хорошо провести время.
Сесилия проснулась утром в субботу, чувствуя себя крайне подавленной. Она ничего не слышала о Яне. Вероятно, он уже в море. Сесилия не знала, покинул ли «Джордж Вашингтон» порт, да и как она узнала бы? Всю информацию она получала из местных слухов, а в редких случаях из газеты «Хроники». Но о переводе Яна с подводной лодки на авианосец не говорил никто. Очевидно, было много такого, о чем он не рассказал ей.
Сейчас Сесилия жалела, что не подружилась ни с кем из жен моряков. Как-то она попробовала сделать это, но не хотела быть назойливой. Женщины уже сплотились в небольшие группы, а она была незваным гостем. Из-за работы и беременности у нее не было времени и сил, чтобы общаться с ними. Так Сесилия отклонила несколько приглашений, которые получила.
Когда родилась Элисон, никто не пришел в больницу, и после смерти дочери Сесилия отвергала все попытки со стороны жен моряков, семьи Яна, медсестер и священников помочь ей справиться с потерей. Сесилия считала, что уже слишком поздно. Отец ненавидел все, что имело отношение к смерти, поэтому избегал ее. Он вручил ей открытку с соболезнованиями, а кроме того, хлопал ее по спине и бормотал избитые