их и сортируя – что-то на сушку, что-то в суп. Как Кристина любила эти тихие вечера с родными. Они о многом тогда говорили, мама и папа рассказывали им о своем детстве, а они с сестрой, нанизывали грибы на длинные нитки, и, раскрыв рты, слушали их. Как давно это было! И как хорошо….
Теперь, когда она приехала сюда одна, она часто вспоминала детство. Вспоминала свои детские надежды и мечты, их с сестрой совместные шалости, и то, что за ними было. Наказывали их всегда строго, но больше доставалось ей, потому что родители считали, что заводилой всегда была она. Хотя Юля тоже была не сахар. Иногда она так разыгрывалась, что не могла остановиться. И тогда доставалось больше ей. Но она никогда не плакала, не куксилась. Юля воспринимала наказание родителей как должное, в отличие от нее – Кристины. Она всегда долго обижалась на родителей, лежала на кровати, свернувшись калачиком, и рыдала. Часто просто желая обратить на себя внимание матери и отца. Ей хотелось, чтобы ее пожалели, погладили по голове. Но это никогда не проходило. И мать, и отец были тверды и ни разу не смягчили наказания. Вспомнив об этом, на глазах у Кристины появились слезы. Она себя всегда жалела, а теперь особенно. Ей казалось, что она никому не нужна, что ее никто не любит, и чувствовала себя брошенной.
Смахнув, навернувшиеся на глаза слезы, она прошла в калитку своего дома, поставила корзинку с грибами на скамейку возле большой старой яблони, и сама присела рядом. Плакать ей не хотелось, так, нахлынуло что-то…. Она огляделась. Ей нравилось здесь. Сад был большим и запущенным. Никто уже давно здесь ничего не делал. Несколько старых яблонь стояли с согнутыми почти до самой земли ветками – от тяжести плодов. На земле валялась падалица. Смородина уже пожелтела. Высокая нескошенная на месте огорода трава полегла. Кое-где еще цвели поздние многолетники. Заросшие сорняками флоксы источали потрясающий аромат, легкий ветерок приносил запах дозревающих яблок и дыма. Соседи подтапливали печи, а она даже не нашла в сарае дров. По ночам было уже прохладно, и Кристина отапливала свою комнату электричеством, и радовалась, что старый масляный калорифер еще работает. Собственно печку топить умел только отец, и Кристина с сестрой никогда даже не пытались растопить ее, приезжая на дачу поздней осенью или ранней весной. Юля вообще обожала дачу. Она всегда отдыхала именно здесь, предпочитая их старый дом и скромную красоту среднерусской природы, яркому солнцу Флориды и теплому океану. Она любила купаться в холодной проточной реке, которая протекала почти возле их дома, гулять в лесу, слушать шелест листьев и пение птиц. Она часто и надолго уединялась где-нибудь с книгой или учебником, и появлялась только к вечеру, когда становилось темно. Сначала эта привычка пугала Кристину и родителей, но потом все привыкли, и перестали беспокоиться из-за этого.
Кристина вздохнула, встала со скамейки и пошла к дому. Она уже скучала по сестре, ей хотелось увидеть ее, поболтать с ней о всяких пустяках, поговорить о наболевшем, и еще она чувствовала себя виноватой перед ней. Юля всегда заботилась о ней, делала для