по отношению к «банановой республике», под гнетом обстоятельств, как я считал, свалившейся в ноги Москве. Меня волновал вопрос собственной безопасности: мне казалось, что я могу стать легкой жертвой абхазских абреков, которых – как мокриц после дождя. В запасе моих абхазских представлений были, в сущности, одни мелочи. До этого я был в Абхазии дважды, но собственно Абхазии не обнаружил. В начале 1980-х годов в Очамчире, невзрачном, сытом городке, я принял участие в местном конкурсе «Кто больше выпьет?» и победил, выпив тридцать два граненых стакана белого домашнего вина. Второй раз я жил поздней осенью в Доме творчества писателей в Пицунде – там не нашлось ни писателей, ни творчества, ни солнца.
Теперь я приехал вовремя. Абхазская история только начинается. Все делится на «до» и «после» войны. Это страна, где дети по свисту пули определяют ее калибр. Грузины, проиграв войну 1992–1993 годов против самопровозглашенной республики, возбудили абхазское самосознание, покатившееся, как колесо, из патриархата в гражданское общество, свободу слова и повальное графоманство. До этого шла предыстория, когда все, кому не лень, из Абхазии хотели сделать не-Абхазию. Чем меньше страна, тем больше она себя любит. Заповедь выживания. Мне дули в уши про Колхиду, размещенную отчасти на месте нынешней Абхазии, про золотое руно, аргонавтов и Медею, в честь которой назвали медицину. Меня нафаршировали сведениями о мировой востребованности абхазской земли: ее колонизировали все, от греков, римлян, византийцев до итальянцев и турков, установивших здесь суннитский ислам (XVI–XVIII в.в.) и разведших прибыльную работорговлю, – но никто ее не завоевал. Абхазский характер вкупе с древним абхазским царством оказались сильнее всех, включая Российскую империю, которая, заглотнув Абхазию в XIX веке, за последующие бунты, конвульсии, мятежи официально объявила абхазцев «виновным населением». Я уже был готов признать Абхазию центром мира.
Прищурив глаз и сделав хитрый вид, Станислав Лакоба, историк, поэт, секретарь по национальной безопасности Абхазии, в сухумской кофейне поведал мне ключевой миф. Когда Бог распределял народам места под солнцем, сказал этот добродушный человек с родимым пятном в пол-лица, Он как-то забыл об абхазцах, народ-то маленький, и потому в конце концов отдал им то место у Черного моря, где хотел жить сам. Бог отправился жить на небо, оставив здесь свой осыпавшийся шлейф божеств и русалок, и абхазцы прописались в его земной резиденции.
В результате каждый, кто приезжает в Абхазию, может легко составить себе впечатление о вкусах и ландшафтных пристрастиях Творца. Ни скромности, ни минимализма. Напротив, буйный субтропический Рубенс. Горы, море, розы, эвкалипты, ущелья, долины, мандарины, гроты, озера, форель, гранаты, земляника, ночные филины, необходимая мелкая нечисть: летучие мыши – длиннокрылы и бурый ушан, а также медведи, серны, кавказские кроты. Торжество природного изобилия всасывает в себя человека: он становится частью природы так же естественно, как в Сибири превращается в ее диссидента в кальсонах. Слияние с природой как