Элизабет Гилберт

Последний романтик


Скачать книгу

первый взгляд Юстас был кем-то вроде Генри Торо[22] в миниатюре. Но не совсем. Хотя он был внимателен к окружающей среде, у него никогда не было (и не появится) умения Торо наслаждаться природой в праздности. (К примеру, Торо писал: «Порой летним утром, приняв ванну, как обычно, я мог сидеть на залитом солнцем крыльце от восхода до полудня, погруженный в раздумья среди сосен, орешника и сумахов,[23] в полном одиночестве и тишине».) Юстас Конвей никогда не стал бы предаваться подобному праздному декадентству. Даже в детстве он никак не мог сидеть часами и наблюдать за движением солнца в небе – слишком много у него было деятельной энергии. Юстаса постоянно обуревала жажда действия. Его скорее можно сравнить с юным Тедди Рузвельтом, который тоже был энергичным и целеустремленным ребенком, тоже учился у мастера-таксидермиста, с такой же увлеченностью создал мини-музей естествознания в собственной спальне и так же аккуратно фиксировал научные наблюдения в своих детских дневниках. Юного Юстаса Конвея, как и Тедди Рузвельта, можно назвать «человеком действия».

      Друзей у Юстаса было немного. Он слишком отличался от других детей и даже в возрасте десяти лет это понимал. Глядя на своих ровесников, он видел ребят, которые часами просиживали перед телевизором, а потом обсуждали то, что увидели, и подражали телевизионным персонажам. А он не знал ни одного из этих героев.

      Еще у других ребят были странные увлечения. В школьной столовой они играли в игру с непонятными правилами: надо было украсть у других мальчиков карандаши и разломать их надвое; кто сломает больше всего карандашей, получает больше очков. Эта игра вызывала у Юстаса недоумение и расстраивала его. Разве можно с таким неуважением относиться к чужой собственности? Ведь карандаши сделаны из дерева и стоят денег. Он также видел, как в классе мальчишки тратили целые семестры на то, что рисовали гоночные машины в тетрадках – причем каждую на новом листке! Даже тогда Юстас недоумевал: какая напрасная трата времени… и бумаги. Казалось, этим мальчишкам просто нечем заняться. Они умели лишь драться и ломать вещи. Но Юстас всегда мог найти себе полезное занятие; никаких часов в сутках не хватило бы, чтобы выполнить и изучить всё, что ему хотелось.

      Многие соседские ребята знали его и участвовали в его жизни, но не были друзьями в обычном для детей смысле: они скорее уже тогда были его учениками. К примеру, Юстас шел по улице, обернув вокруг шеи черного гигантского большеглазого полоза, что не могло не привлечь внимания. Дети собирались вокруг Юстаса и задавали вопросы, а он рассказывал им о повадках и жизни змеи и поручал собрать еды для нее, а особо заинтересованных брал с собой в лес и учил ловить змей самостоятельно. Даже старшие ребята ходили с Юстасом в лес: он учил их строить крепости, следя за процессом, и ходить по болотам в поисках еды для ручных черепах.

      Но в школе у Юстаса друзей не было. Без полоза на шее, который мог служить темой для разговора, и лесного пейзажа как свидетельства собственного авторитета он был совершенно