как его запирали в комнате, где он часами сидел без еды и воды. Если он не успевал доесть всю еду до крошки за определенное время, Юстас-старший вынуждал его сидеть за столом весь вечер – даже если ребенок засыпал прямо на стуле. Если во время игры Юстасу случалось вырвать кусок дерна из отцовской лужайки, отец бил его деревянным веслом. А случись ему постричь траву против часовой стрелки, – а не по часовой, как приказал отец, – его ждал скандал и суровое наказание.
Когда Юстас-старший вспоминает об этом сейчас (как ни странно, он не прочь поговорить о тех временах), он признает, что допустил ошибку. Да, возможно, он был слишком суров. Но его интересовало лишь одно – как вырастить идеального ребенка. А гнев был результатом острого разочарования, вызванного неожиданными неудачами сына.
– Всем людям свойственно думать, что они могут контролировать своих детей, – но теперь я понимаю, что это невозможно, – сказал он мне. – Лучше вообще ничего не планировать – просто позволить им быть такими, какие есть, и вырасти такими, какими должны стать. Но в молодости я этого не понимал. Когда у меня родился сын, я так обрадовался, что решил, будто могу сделать Юстаса таким, каким хочу его видеть. А потом выяснилось, что ребенок он трудный. А мне хотелось, чтобы он был таким, как я!
– Это каким же? – полюбопытствовала я.
– Прежде всего способным учеником, как я. Никогда не думал, что мой сын не сможет научиться считать! Я часами просиживал с ним, пытался заставить его сосчитать горстку монет, но он был совершенно неспособен! Полная противоположность моим ожиданиям. Я надеялся, что мы вместе будем работать над проектами, но с ним было невозможно работать. Он всегда был проблемным ребенком. Я его совсем не понимаю. Мы друг друга не понимаем.
Как-то раз я спросила мистера Конвея:
– Вы не жалеете, что ваши с Юстасом отношения сложились именно так, а не иначе?
Он ответил сразу, будто ждал, что я задам ему этот вопрос:
– Я очень несчастен из-за того, что наши отношения не сложились. Это самая большая неудача в моей жизни. Но я не знаю, как это исправить. Не думаю, что у нас когда-нибудь будут хорошие отношения.
– Неужели надежды нет?
– Я отказываюсь признавать, что не любил сына. Может, кто-то скажет, что это так. Я не знаю. Мне кажется, я очень его любил. Я был счастлив, что у меня появился сын. Я же вам уже рассказывал. Никак не мог дождаться его рождения.
Юстас Конвей тоже помнит эти монеты. Каждый вечер час за часом его отец раскладывал их стопками на полу в гостиной и требовал, чтобы Юстас решал задачи на сложение, деление и умножение. Он помнит страшную пустоту в голове, которая возникала при этом каждый раз; помнит, как отец запрещал ему ложиться спать, пока он не решит все задачи правильно, до полуночи заставлял его сидеть напротив стопок монет, один вид которых стал вызывать у него страх. Помнит, как плакал, а отец кричал. Помнит унижения и бесконечные издевки.
Реакция мистера Конвея