утренний свет, делая четче тени на снегу, льду и гранитных скалах. И это всё. Обычный вид Белых гор в конце зимы. С годами Юстасу предстоит побывать в сотне мест от Аляски до Австралии и Аризоны, куда более интересных, чем это, и увидеть самые невероятные панорамы нашей планеты; и возможно, что этот вид был не самым красивым в его жизни, а этот переход – не самым героическим, не одним из тех, что заставляет сердце биться чаще, за спиной у него будут переходы и посложнее. Но именно тогда, утром в Белых горах, Юстас Конвей почувствовал себя свободным. Он почувствовал себя человеком и понял, что именно здесь хочет быть в эту секунду. Он понял, что способен совершить то, что делает сейчас, и всегда знал, что способен на это – у него просто не было возможности принимать решения самостоятельно. И этот момент наполняет его смирением, восторгом, чистотой, глубиной понимания и чувством избавления без меры, потому что именно в эту секунду он осознает, что на этой высокой и прекрасной горе отец его не увидит. Он его не достанет. И никто не достанет. Теперь никто не сможет его контролировать и не от кого ждать наказания.
Юстас стоит на перевале, не в силах пошевелиться от счастья, и ошеломленно похлопывает себя по бокам. Так чувствуют себя смертники, которым удалось спастись, потому что винтовки солдат расстрельного взвода дали осечку; он даже проверяет, нет ли следов от пуль – и их нет. Воздух пахнет сладко, Юстас слышит биение своего сердца и смеется, смеется, понимая, что невредим.
И это лучший момент в его жизни, потому что именно в эту секунду Юстас Конвей впервые понимает: он выжил.
Глава 4
Мы немного обескуражены таким количеством планов социальной реформации. Некоторые даже читать не умеют, а все равно припасли в кармашке жилета проект нового общества.
Когда осенью 1981 года Юстас Конвей вернулся в Северную Каролину, он стал искать новое место, где поставить вигвам. Он знал, что если поискать не спеша, то можно найти отличное местечко. В те годы Юстас только начал жить взрослой жизнью, и если ему нужно было поселиться на одном месте надолго, он легко находил пристанище на земле добрых людей, которые разрешали ему у себя обосноваться, и питался тем, что дает эта земля.
«Уникальность моя в том, что я живу в индейском вигваме, – объяснял Юстас в письме, написанном добровольно с целью рассказать о себе северокаролинскому землевладельцу, чьи замечательные владения он заприметил. – Я искал место, где бы осесть грядущей осенью, и увидел ваши земли. Хотел бы узнать, не разрешите ли вы мне разбить лагерь у ручья. Денег у меня немного, но небольшая арендная плата мне вполне по карману. Я мог бы быть сторожем и присматривать за вашими владениями. С уважением и пониманием отнесусь к вашему решению. Я вложил в письмо конверт с маркой и обратным адресом для ответа, а также газетную вырезку, где более подробно рассказывается о моем образе жизни».
Юстасу наверняка было нелегко выбрать, какую именно вырезку послать хозяину – ведь в последнее время о нем часто писали