параде вошел через главную дверь. Гай пытался возражать: мол, зрение ни при чем, просто он привык видеть начальство исключительно в штатском… Но тем самым только подлил масла в огонь. Как же тогда сержант Салливан будет ловить известного преступника – вдруг тот возьмет и переоденется, заявили ему. На шум выглянул Корниш, спросил, в чем дело, и с тех пор Гая ни разу не ставили в патруль.
Пока он решал для себя очень важный вопрос: разложить ли дела по алфавитному порядку или сперва полить цветок у двери, у стойки дежурного вдруг возникла молодая женщина в – неслыханное дело! – униформе. По слухам, женщин-полисменов было не более пяти десятков на всю страну. Их стали принимать на службу всего пару лет назад, вызвав среди мужчин настоящий переполох. Правда, поручали женщинам обычно самые простые дела вроде потерявшихся детишек или пропавших кошек. Гаю до сих пор не выпадало шанса даже поговорить с этой особой. Он, конечно, видел ее пару раз издалека, заприметил красивую улыбку, но нынче женщина не улыбалась, а воинственно волочила за ухо мальчишку – притащила его к столу Гая и, тяжело дыша, расправила плечи.
– Вот, поймала, когда он воровал яблоки на рынке Сент-Джеймс, – заявила она таким тоном, будто ей не впервой приводить в участок на Вайн-стрит опасных преступников.
Гай решил подыграть:
– О, да у нас тут отпетый воришка?
Женщина благодарно улыбнулась:
– Еще какой!
Она уже отдышалась, однако отпускать ухо парнишки не спешила. Тому было лет четырнадцать, и он, хоть и казался чересчур мелким и тощим для своего возраста, без труда сумел бы от нее отбиться. Наверное, просто решил отдохнуть в теплой камере с горячей кормежкой.
– Давайте оформим его, а потом, как водится, доложим инспектору, – сказала женщина.
– Разумеется, констебль, – заявил Гай, заставив ее снова улыбнуться.
Он горделиво приосанился. Последний раз такие чувства Гай испытывал в обществе Луизы Кэннон. Отогнав о ней мысли, сержант вернулся к делу: записал имя мальчишки, его адрес – наверняка вымышленный – и вызвал другого констебля проводить воришку в камеру. Тот сразу же оттеснил женщину от стойки, и Гай заметил, как она переменилась в лице.
– Вы отлично потрудились, – сказал он. – Еще только утро, а у нас уже первый арестант.
– Да, наверное, – грустно протянула та. Фигурка у нее была ладной, ноги в идеально отглаженных брюках казались на удивление стройными. – Просто…
Она оглянулась, не подслушивает ли кто.
– Что «просто»?
– Мне никогда не дают довести дело до конца! Сделать все как полагается. Я бы хотела сама допросить мальчишку, например… Но к вечеру его все равно уже отпустят, да?..
Гай пожал было плечами, затем решил, что не стоит унижать девушку пустыми заверениями.
– Да, скорее всего, отпустят. Слишком мало доказательств, чтобы завести дело. Но вы молодец. Все сделали правильно. В следующий раз он наверняка задумается, стоит ли