рану ту тяжкую, коя в битве удалой руцею поганаго богоотступника нанесена бысть, великыя множества руды алай вытекла, и изнемог княже.
Рана, последствия которой еще очень долго мучили князя Константина, тоже получена им при весьма загадочных обстоятельствах.
В то время при выезде в лес любой князь брал с собой не менее десятка слуг, не считая егерей, проводников и прочих.
Тут же охота была, по всей видимости, организована князем Ингварем, то есть в ней участвовало как минимум полсотни человек, и вдруг Константин оказывается один в лесу, да еще перед лицом ватаги разбойников.
Вывод напрашивается однозначный: вновь красивая легенда, которыми жизнь оного князя была окружена со всех сторон.
В подтверждение тому неправдоподобные результаты этого сражения с шайкой татей: все погибли, а Константин остался жив, хотя и ранен в нескольких местах. Такое бывает только в сказках, былинах и легендах.
Разумеется, для вящей красоты, в ней должна была принять участие, пусть и косвенное, красна девица, которая – еще один плюс в пользу гипотезы о легенде – оказалась тут как тут.
Что с нею впоследствии сделал князь, неизвестно.
Летопись о том молчит, а учитывая, что именно этот автор весьма лояльно, а порою восторженно относился к князю, остается догадываться, что ничего хорошего он написать не мог, а потому просто умолчал.
Предполагаемых вариантов того, как на самом деле разворачивались события, предшествующие получению раны, масса.
Наиболее распространенный, что имела место какая-то ссора с князем Ингварем и его братьями. Есть и другие версии случившегося.
Например, упрощенная до примитива гипотеза, выдвинутая молодым ученым Мездриком, гласит, что абсолютно все описываемое в летописи подлинная правда. Исключение составляет лишь один нюанс – автор, монах Пимен, сильно преувеличил количество разбойников.
Но история никогда не бывает настолько простой, как порою кажется по молодости лет. Разумеется, любой историк имеет полное право на построение собственной гипотезы, но только при условии, что она не противоречит ни логике, ни здравому смыслу, а тут как раз наблюдается обратная картина.
Впрочем, в целом вопрос этот не настолько принципиален, чтобы уделять ему так много внимания.
Глава 6
Овраг
Не знала Библия, не выдумал Коран
Такого образа для воплощенья злобы.
Служил подножьем мир лишь для его особы.
Он жил невидимый, и странные лучи
Немого ужаса распространял в ночи.
Очнулся он уже там, на дне, в полулежачем-полусидячем положении. Кто-то заботливый успел туго замотать ему рану, тянувшуюся чуть ли не вдоль всей правой ноги, и приложить на лоб что-то приятно остужающее.
А потом он увидел ее, ту самую вну�