периода[31] общество самоорганизуется в различные политические образования, устанавливающие вертикальную иерархию власти с горизонтальными уровнями – от империй и халифатов до герцогств и автократий. Города и империи были связующим звеном истории, а вовсе не суверенные государства. Более того, упоминание о Вестфальском договоре как об отправной точке формирования системы равных суверенов противоречит истории как Запада, так и всего мира. В Европе средневековые порядки уступали место национальным государствам по мере строительства королями укрепленных сооружений, чтобы получить более полный контроль над рассредоточенным по территории населением и сельскохозяйственными угодьями, а также защитить границы от вторжения. Но европейские империи сохранялись на континенте и во всем мире вплоть до XX века. Хотя в зарубежных колониях и прошел процесс кодификации, это не сделало их суверенными. Только в период деколонизации после Второй мировой войны началось становление мировой системы как сообщества суверенных государств, хотя утверждение об их равенстве весьма условно.
Последняя четверть XX века стала поистине судьбоносной, поскольку инфраструктура, дерегуляция, фондовые рынки и коммуникации ускорили развитие глобальной системы цепи поставок. Глобализация подрывала национальный суверенитет сверху, так как правительства переключались с принятия национальных нормативных актов на соблюдение международных, и снизу, потому что децентрализация, капитализм и связанность укрепляли независимость и влияние ключевых городов, которые, подобно корпорациям, преследовали свои интересы, не обращая внимания на все более прозрачные национальные границы.
По мере усиления тенденции к разгосударствлению и приватизации объектов государственной собственности сети поставок становились новыми поставщиками услуг. В результате набирал популярность набор рыночных механизмов регулирования, где уменьшалась роль государства и увеличивалась – отдельных городов и провинций, конкурирующих как внутри, так и вне страны[32].
Мир, разделенный четкими государственными границами, кажется более упорядоченным, но не это делает его жизнеспособным. Скорее, это заслуга развитой инфраструктуры и цепей поставок, несмотря на дисфункциональную политическую географию. Как говорит экономист Роберт Скидельский, «войны и границы превращают капитал в редкий ресурс, тогда как стабильность и открытость способствуют его накоплению».
Устранение препятствий в цепи поставок и внедрение инноваций в какое-то из ее звеньев приносит огромную пользу мировой экономике. Так, по словам историка Марка Левинсона, появление грузового контейнера в 1950-х годах «…сделало мир меньше, а экономику больше». Простая стандартизация размеров коробки стимулировала и ускорила развитие глобальной сети поставок. В настоящее время, по данным Всемирного экономического форума, снижение международных таможенных