ручищи.
– Да, добрались мы без приключений, – согласился Хан.
Вуки снова заворчал, вытянув шею и улыбаясь в мех на лице.
– Меня это тоже нервирует. Не знаю. Может, мы попали в перерыв.
Парк был прекрасен. Ветви деревьев возносились на предписанные шесть метров над колоннадами – и на полметра выше, если деревья росли на открытом месте. Трава, настолько зеленая, что больно было смотреть, вырастала на четыре сантиметра над гелевыми ковриками, заменявшими почву. Все дорожки пересекались под прямым углом, а тихие дроиды-дворники скрывались в тени, готовые в любую минуту, если птица наделает беспорядок, броситься на него и убрать. Легкий прохладный ветерок не нес никаких запахов.
Хан был знаком с достаточным количеством шпионов и преступников, чтобы понимать: работа агента многое говорит о том, что он собой представляет. Краткая справка о Скарлет Харк содержала не так уж много деталей: данные и выдержки из биографии, но ничего о том, кто она и как предпочитает действовать. Ее выбор парка в качестве тайника больше сказал Хану об этой женщине, чем личное дело, хранящееся в разведслужбе Альянса. Стэтонский парк олицетворял собой все плохое, что было в Империи. Каждая его деталь была отрегулирована, проконтролирована, построена по спецификации и, в случае отклонения от стандартов, могла быть уничтожена. Он понял, что она выбрала его, потому что приспособилась к существованию среди имперцев с поджатыми губами в серых мундирах. Он попытался представить, каково это – жить в мире, похожем на Сиоран, где все находится на своих местах, за каждым следят и контролируют, где порядок насаждается с притворной вежливостью, едва прикрывающей угрозу насилия. Он бывал в тюрьмах, которые пришлись ему по душе больше, чем эта планета.
Кореллианин почувствовал, что у него сжимаются челюсти, когда они с Чубаккой медленно и осторожно обходили парк. Посетителей было самое большее десятка два. Четыре старика за столами для дежарика играли с мрачной сосредоточенностью саперов, пытающихся обезвредить бомбу. Две девушки в молчании сидели на скамье, откуда открывался вид на огромные городские каньоны. Несколько мужчин с недовольными и безрадостными лицами играли на земляной площадке в сложную игру.
– Не так много охраны, как я ожидал, – констатировал Хан, когда они сделали круг и вернулись к станции для флаеров. – Так что это хорошо.
Чубакка тихо застонал.
– Конечно, все на тебя смотрят. Ты же вуки.
Ответом ему был рев.
– Они, наверное, нет. Я же говорил, Саавин – не то место, где собирается много вуки. Ты видел мемориал? Думаю, это та черная штуковина в центре парка.
Чубакка фыркнул.
– Лучше предоставь это мне. А сам отойди в сторонку и поделай что-нибудь… отвлекающее. Спой, например.
Мохнатый приятель молча воззрился на него.
– Для отвлечения. Если все будут смотреть на тебя, то не обратят внимания на меня, и мне легче будет достать пакет. Это же элементарно, Чуи!
Вуки вздохнул и заковылял прочь, нарочно припадая