влево, потом вправо и завертелась. Энакину ничего не оставалось, как сгруппироваться, катясь в клубах жара и взбаламученного песка, и уповать на то, что ему повезет не напороться на выступающий булыжник. Металлическая обшивка болида жалобно скрежетала, внутрь набилась пыль. Где-то поодаль взорвался двигатель, и скалы содрогнулись. Энакин упирался растопыренными руками в стенки кабины, стараясь удержаться в прямом положении, а болид все крутился и вертелся.
Наконец машина замерла, накренившись набок. Переведя дух, пилот отстегнул ремень безопасности и выбрался наружу. Его тут же обдало жаром пустыни, а тонировка очков не спасала от слепящего света. В вышине пронеслись к голубеющему горизонту другие гонщики; двигатели их болидов завывали и гремели. Затем повисла гнетущая тишина.
Энакин оглядел то, что осталось от двигателей, оценивая повреждения и представляя, сколько труда придется вложить, чтобы болид снова заработал. После этого он осмотрел кабину и скривился. Уотто за такое по головке не погладит.
С другой стороны, Уотто такое в принципе неприсуще.
Энакин Скайуокер привалился спиной к искореженной машине, найдя крупицу утешения в ее благодатной тени. Через несколько минут его подберет лендспидер. Его будут ждать: Уотто непременно задаст ему взбучку, а мама просто обнимет и отведет домой. Мальчик не был удовлетворен исходом гонки, но и не разочаровался. Играй Себульба по правилам, Энакин с легкостью выиграл бы заезд.
Мальчик вздохнул и сдвинул шлем на затылок.
Когда-нибудь он будет побеждать во всех заездах. Может, даже в следующем году – ведь ему стукнет уже десять лет.
2
—Ты хоть представляешь, во сколько мне это обойдется? Представляешь? Оба-чи-ка!
Зависнув перед лицом Энакина, Уотто без раздумий перемежал речь хаттскими словечками, поскольку этот язык располагал широким выбором ругательств на все случаи жизни. Мальчик стоял прямо, не сводя глаз с толстого синекожего тойдарианца, и выглядел спокойным. Крылья Уотто были похожи на расплывшуюся кляксу: они двигались так неистово, что казалось, вот-вот оторвутся от грузного тела коротышки. Энакин представил такую сцену в уме и подавил смешок. Не хватало еще рассмеяться Уотто в лицо.
Когда хозяин умолк, чтобы перевести дыхание, мальчик тихо сказал:
– Я не виноват. Себульба обдал меня выхлопом из дюз и чуть не впечатал в уступ Метта. Он сжульничал.
Уотто подвигал челюстями, словно что-то пережевывая. Нос, нависающий над торчащими зубами, сморщился.
– Конечно, он сжульничал, мальчик! Он всегда так делает! Потому и выигрывает! Может, и тебе время от времени надо брать с него пример! Может, так ты перестанешь снова и снова гробить болид и вгонять меня в расходы!
Они находились в лавке Уотто в торговом квартале Мос-Эспа – обшарпанной лачуге из песка и глины, за которой располагался внутренний дворик. Он был завален деталями ракет и двигателей, снятых с бракованных и