они пытались вбить сыну в голову, что всем у них имеющимся они обязаны тому, что сумели преодолеть все невзгоды. Хуже того, богатство могло исчезнуть в одно мгновение, и без постоянной бдительности и стремления к успеху его попытался бы отобрать кто-то более сильный, более дисциплинированный, более жаждущий славы.
– Как, по-твоему, мы добились всего того, что имеем, – бывало, говорил за ужином отец, – когда столь многим за воротами нашего прекрасного дома приходится сражаться за выживание? Или ты думаешь, что мы всегда жили в подобной роскоши и Эриаду с самого начала была безопасным местом?
Юный Уилхафф лишь молча смотрел в тарелку или бормотал, что ему нечего ответить на вопросы отца. Но однажды за ужином отец – высокий и осанистый, с глубокими морщинами возле глаз – приказал слуге забрать еду у Уилхаффа, прежде чем тот успел взять хотя бы кусочек.
– Видишь, как легко, имея все, его потерять? – спросил отец.
– Что бы ты делал, если бы мы выгнали тебя на улицу? – добавила мать. Ростом почти с мужа, она каждый раз одевалась к столу в дорогие платья и любила замысловатые прически, на укладку которых порой требовались часы. – Ты бы сумел сделать все, чтобы выжить? Смог бы взять дубинку, нож, бластер, если бы только оружие не дало тебе умереть с голоду?
Уилхафф перевел взгляд с одного на другого, пытаясь угадать желаемый ответ, и гордо выпятил грудь:
– Я сделал бы что угодно. Все, что потребовалось бы.
Отец лишь пренебрежительно усмехнулся:
– Смелый, да? Что ж, проверим, какой ты смельчак, когда тебя заберут на Гиблое плато.
«Гиблое плато».
Опять эти странные слова, которые ему так часто приходилось слышать. Но тогда он просто спросил:
– Что такое Гиблое плато?
Похоже, отцу понравилось, что сын наконец задал вопрос вслух.
– Место, которое учит выживать.
В спокойной обстановке семейной столовой, наполненной пьянящими запахами экзотических пряностей и тушеного мяса, фраза показалась Уилхаффу бессмысленной.
– Мне будет страшно? – спросил он, вновь ощутив, что именно таких слов от него ждут.
– Если будешь знать, что для тебя хорошо, а что нет.
– Я могу там умереть? – почти весело сказал он.
– Бесчисленным множеством способов.
– Вы будете тосковать, если я умру? – спросил он родителей.
– Конечно, – первой ответила мать.
– Тогда зачем мне туда идти? Я в чем-то провинился?
Отец наклонился к нему, положив локти на стол:
– Нам нужно знать, обычный ты человек или нечто большее.
Уилхафф изо всех сил пытался понять, что подразумевается под «чем-то большим».
– А тебе тоже пришлось там побывать, когда ты был мальчиком?
Отец кивнул.
– Тебе было страшно?
Отец откинулся на высокую, обшитую парчой спинку кресла, словно вспоминая.
– Сначала