это никогда не пройдёт? И я не смогу привыкнуть к потере?
Вместо набранных слов я написала: «Хочу, чтобы ты был со мной» и нажала «отправить», а потом сунула телефон в карман. Так он казался мне ближе, как будто эта эсэмэска давала ему знать, что я о нём думаю.
– Я не забыла тебя. Просто иногда я забываю, что тебя больше нет.
Позже мы приедем сюда на машине с моим братом Тристаном, чтобы забрать комбайн, но его могут увести у меня из-под носа. А если попросить папу или маму забрать меня отсюда, они возмутятся, что я оказалась на свалке у Мо, а не поехала сразу домой.
Надо предупредить Мо, чтобы придержал комбайн для меня. Мы с ним уже успели хорошо познакомиться, и я вполне могла ему сказать, что хочу забрать этот комбайн. Но когда я вбежала в трейлер, служивший Мо офисом, то не застала его за столом с дымящей сигарой в зубах, как обычно. Какой-то парень едва ли старше Тристана сидел там и смотрел телевизионное шоу, где люди швырялись друг в друга креслами. На синей рабочей рубашке болтался бейджик «Джимми Джо».
Увидев меня на пороге, Джимми Джо встал и что-то сказал. Я никогда не любила общаться с незнакомыми людьми. Но в этом исключительном случае выбора не было. Общаться – я имела в виду переписываться между собой. Меня бесило, как они смотрели на меня, не в силах разобрать невнятную речь глухого. И поскольку я не могла быть уверена, что научилась говорить как надо, то предпочитала вообще этого не делать. К тому же мне были неприятны ощущения, вызываемые собственным голосом. Насколько мне нравились вибрации голоса диктора по радио, настолько же раздражало колебание собственных голосовых связок – как нечто неуместное.
Я торопливо написала в лежавшей на столе тетради:
«Вы не могли бы придержать для меня тот большой «Адмирал»? Я вечером его заберу».
Он прочёл записку и уставился на меня непонимающим взглядом. Я показала на уши и покачала головой: дескать, они так же забиты пылью, как всё прочее в этой комнате.
Он широко распахнул глаза – знакомая картина. Секундная паника, как будто он не знает, что со мной делать, или я вот-вот могу взорваться у него под носом.
– А ты не можешь… эээ… читать по губам? Или говорить? – Он показал на свои губы и на мои.
«Может быть, – подумала я. – Но почему бы тебе просто не прочесть, что я написала?» И я постучала пальцем по тетради, которую он так и держал в руке.
Он подумал и показал на окно:
– Он не работает! – Его рот распахивался так широко, что он явно кричал во весь голос. И вдобавок мотал головой и махал руками.
Я постаралась удержать его взгляд. Конечно, не работает. Даже если его удалось бы включить, толку от этого было бы мало. На такую антенну уже сто лет не поймаешь никакого сигнала.
Я забрала у него бумагу и написала:
«На запчасти».
Пока он читал, его гримаса менялась с ошарашенной на удивлённую. Я посмотрела на часы на стене: мне давно пора идти. Мисс Конн не объяснишь, по какой важной причине я опоздала.
«Я