Бутурлина с генералом от кавалерии Саблуковым и московским генерал-губернатором Ростопчиным, где они обговаривали технические детали плана операции, название которой сам придумал Ростопчин («Кордебалет»), – и сам же он эту операцию и удумал, но не без участия деятельного капитана артиллерии в отставке Порфирия Петровича.
– …Кутеж вы такой дерзости устроите, – распушил брови Ростопчин, – что я зачинщика главного, т. е. вас, штабс-ротмистр, из Москвы выдворю.
– А других кутежей, ваше превосходительство, у нас и не бывает! – тут же заверил предерзко московского генерал-губернатора Ростопчина Бутурлин.
Очень не понравилось ему, что их конногвардейский кутеж в их генеральские затеи впутывают.
– Василий, – тут же вмешался генерал Саблуков, – я тебе приказать не могу, только попросить. – И генерал заговорил с Бутурлиным на понятном только им двоим языке. Языке общих дел, в которых они оба принимали участие. Подлых дел в послужном их списке не было: ни против чести собственной, ни против чести Отечества. – А ты знаешь, что я редко прошу. Это как раз тот случай. Поверь, если бы была возможность без вашего кутежа обойтись!..
– Что ж, – ответил Бутурлин, – пусть и мое похмелье хоть раз Отечеству послужит. А то столько шампанского извел на него – пора ему и честь знать. – И не удержался – засмеялся: – К награде его только не надо представлять!.. – Хотел добавить: «Как мой мундир к награде представил государь».
Не мундир и не за мундир, конечно, император Павел Ι наградил Бутурлина.
Он был тем самым молодцом-конногвардейцем, что одолжил государю свой мундир в ту мартовскую ночь, а сам в исподнем и босиком еще с час бегал по царскому дворцу – вылавливал заговорщиков. Они, устрашенные его нелепым видом, думали, что он им не наяву, а в белой горячке явился, – даже не сопротивлялись.
Это и вспомнил Бутурлин и потому ошибся, сказав о своем похмелье во множественном числе:
– Рассолом обойдутся. – А получилось на слух, что о своем похмелье как о важной персоне сказал.
Сии словесные экзерсисы Бутурлина Ростопчин мимо ушей пропустил и продолжил:
– Как вам французских актрисок на кутеж соблазнить, думаю, штабс-ротмистр, не мне Вас учить. А князь Андрей Ростов на ваш кутеж сам прибежит – вы уж не прогоните его.
Почему так был уверен Ростопчин, что юный князь сам прибежит, до сих пор не пойму!
Ах, Боже мой, догадался. Это же ему Порфирий Петрович…
То-то он с такой уверенностью ядра его, Бутурлина, судьбы в него же и запускал. Что Жаннет он юному князю Андрею на пари проиграет. Сорт даже шампанского угадал, которое в серебряное ведерко нальют. И потом только раздраженно возражал, когда вдруг Бутурлин стал предсказаниям капитана артиллерии перечить.
– Как это сразу я среди них вашу Жаннет узнаю? Знак какой подаст?
– Незачем ей знаки будет тебе подавать, да и не успеет. Вам уж руки будут разнимать, да из ведерка лед вытряхивать!
– Она