чуть не расхохотался я.
Никогда не мог подумать, что кто-то воспринимает моего грозного дядю вот так. Для меня он всегда был суровым и строгим водителем грузовика, с мазолистыми руками и мазутом под ногтями.
– … он перестанет… – выдохнула она и её голос слегка сорвался.
Со мной такое бывало раньше, когда меня серьёзно пороли ремнём и тут же задавали какой-нибудь воспитательный вопрос: «Будешь ещё так делать?! Будешь?!» Естественно, я отвечал, что не буду точно таким же срывающимся голосом. Там ещё такое ощущение, как будто ком в горле стоит и говорить реально непросто.
Но мама не плакала. Она, опираясь на подоконник повернулась ко мне, и попросила помочь ей дойти до кровати. Я подставил локоть и мы начали нашу последнюю «прогулку». Прогулку длиной в три шага и несколько мучительных минут. Доведётся ли мне когда-нибудь хотя бы приблизительно понять ту боль, которую испытывала она в те дни?
Несколькими годами ранее, в телепередаче «до 16 и старше» мне запомнился один сюжет: что-то о том, что происходит с наркоманами ровно через 15 лет сидения на игле. Люди кричали, стонали, катались по полу, не в силах терпеть адскую боль – смесь из ломки и поочерёдно сбоивших полусгнивших внутренних органов. В последние три дня этот сюжет разворачивался в моей комнате.
И как тут не задержаться у друга? Как не засиживаться у него до тех пор, пока его мама не начнёт мягко намекать:
– Гости, вам хозяева не надоели?
Я помог маме лечь и сел на свою кровать. Спать не хотелось, но если не уснуть, то завтра просплю школу и Андрей снова будет злиться. Хотя теперь, когда я знаю наиболее вероятную причину его агрессии, мне больше не будет страшно. Сложив руки, я прошептал молитву «Отче наш», как бы налаживая связь. С каждым словом шёпот становился всё тише пока, наконец, не превратился в голос в моей голове.
«Господи, я благодарен тебе за сегодняшний день, за то, что удалось списать контрольную по математике и за то, что тётя Света сегодня предложила пообедать с Димой. Спасибо, что ты рядом со мной и не позволил Андрею сегодня наказать меня за опоздание…»
– Мамочка… – донеслось до меня сквозь молитву.
«… Опять бредит. Или бабушка действительно сейчас здесь? Так! Не отвлекаться! Прости, Господи, что я ещё не могу полностью сконцентрироваться на молитве. В общем, я благодарен тебе за твоё присутствие в моей жизни и твою поддержку сегодня.»
С маминой кровати продолжали доноситься стоны и обезличенные обращения. Она то говорила с кем-то, то стонала от боли и, кажется, плакала.
«Прошу, дай мне сил справиться со всеми трудностями… Хотя… лучше помоги, пожалуйста, маме. Дай ей возможность умереть…»
Я резко открыл глаза. Я не мог поверить, что произнёс это, хоть и в мыслях. Я произнёс эти слова в молитве, находясь, как я представлял, в ярком потоке света, уходящем в небо. Я желал этого всем сердцем и это меня напугало. Я зажмурил глаза, пытаясь восстановить в воображении поток.
«Нет-нет-нет! Я знаю, что ты всемогущ!