продавленный, но уютный диван, с другой длинная и тяжелая деревянная лавка. Под столом в полу люк, в люке – глубокий колодец с питьевой водой. Из «общей» можно попасть в «мужскую комнату». Там по периметру установлены самодельные деревянные двухэтажные кровати, и больше ничего нет, поэтому она кажется просторной. В «женской комнате» места меньше. Кроме двухъярусных кроватей, у окна стоит письменный стол, и всюду уложены съестные припасы. Эта комната отапливается, в ней постоянно сушатся вещи, сапоги и костюмы для выходов в море, поэтому со свободным местом там бывают проблемы. Кухня в доме длинная, очень узкая, с видавшей всякие виды кирпичной печкой, столом для готовки, умывальником и большой бочкой с питьевой водой. Несколько тумбочек служат пристанищем для припасов, посуды и тазиков. Над печью натянуты проволоки для сушки белья, где наши промокшие носки зачастую вплотную соседствуют с вяленой рыбой.
9 июля. Крыша
Грузовичок, на котором мы сюда приезжали, уехал, побибикав на прощанье, и оборвал одну из тех ниточек, которые связывают нашу компанию с большим миром. Этот день (плюс несколько последующих) был плотно занят починкой крыши над квартирой. Она плохо перезимовала, и была разбита осенними штормами и зимними метелями. Проект починки составил Рулевой, необходимые материалы были привезены нами, или нашлись на территории маяка.
Кровля изначально покрывалась металлическими листами, но прошедшие десятилетия их гнуло ветрами и заливало дождями. В местах протечек нашими предшественниками укладывался рубероид, на рубероид прибивались доски, их частично отрывало штормами, тогда снова укладывался рубероид, и снова прижимался досками. В результате многолетних мероприятий получилась очень многослойная, но слабоэффективная конструкция, противостоящая дождям не во всех местах, а лишь в некоторых. Мы решили полностью разобрать это подобие торта «Наполеон» из досок и обрывков рубероида, а потом собрать заново, но использовать современную пленочную изоляцию, поверх которой уложить как черепицу старые листы железа и укрепить их ребрами жесткости.
После ужина мне срочно захотелось подняться на маяк. За ним хорошо ухаживают, внутри там чисто и светло. Вид из будки на верхушке открывается самый шикаааарный из всех, что доводилось видеть за жизнь. Кажется, что глаза слезятся не от сильного ледяного ветра, а от восторга и нахлынувших эмоций. Из-за низкой тундровой растительности возникает странное ощущение, что находишься гораздо выше, чем есть на самом деле. Стоишь такой себе в стратосфере среди перьевых облаков, а поверхность уютной планеты осталась далеко-далеко внизу. Одна видимая половина мира до горизонта состоит из ровной как стол темно-зеленой суши, и теряется в туманной дымке, другая из ярко-голубой воды, и сливается с небом. С маяка хорошо просматривается выход из залива, где море расчерчено пышными белыми полосками постоянно накатывающих волн.
Маяк, служащий базой для экспедиции, расположен на берегу огромной, вытянутой в поперечнике лагуны, протяженностью в полсотни