расследованием, – саркастически заметил лейтенант.
– Ладно, не прикапывайся, – сказал я примирительно.
– Пойдем, я покажу тебе твои хоромы.
Димитров провел меня вокруг здания к железной лестнице на второй этаж.
– Это здесь, – сказал он, протягивая мне один-единственный ключ с синей пластмассовой биркой. – Заходить не буду, сам разберешься.
– Ок. – Я взял ключ и начал подниматься.
– Как устроишься, приходи, – окликнул меня Димитров. – Будем отчеты писать.
– Всегда мечтал! – буркнул я без тени энтузиазма.
Лейтенант понимающе рассмеялся:
– Да уж, удовольствие то еще!
Когда он скрылся за углом, я отпер дверь. Вошел, зажег свет и огляделся: комната была метров пятнадцать, меблированная и даже с маленьким телевизором, который я, впрочем, смотреть не собирался. На узкой кровати лежало свернутое постельное белье, шерстяное одеяло висело на спинке. Над столом имелась полка, на которой я обнаружил два старых журнала с кроссвордами и три книги в потрепанных обложках: «Тысячекрылый журавль» Ясунари Кавабаты, «День триффидов» Джона Уиндема и роман Яна Флеминга о Джеймсе Бонде.
Из комнаты вела дверь в совмещенный санузел с душевой кабиной. Первым делом я проверил, работает ли сантехника – к моему удивлению, все оказалось в порядке.
Над пожелтевшей раковиной висело прямоугольное зеркало с трещиной в верхнем правом углу. Я всмотрелся в свое лицо: слегка осунувшееся, небритое, под глазами круги. Надо бы хорошенько выспаться и вообще привести себя в порядок, а то люди скоро перестанут пускать меня на порог, несмотря на удостоверение. Намочив ладонь под краном, я пригладил волосы, ополоснул лицо и вернулся в комнату.
В голову пришло, что эта квартирка – лишний повод сделать все, что возможно, для того, чтобы побыстрее завершить расследование и убраться из Пушкина. Не то чтобы кто-то ждал меня в Питере. С родителями я давно жил раздельно, друзей у меня было мало. Вернее, если уж посмотреть правде в глаза, всего один – Дремин, мой коллега. Остальных сослуживцев можно было считать приятелями, но мы практически не общались вне работы. Девушка… девушка ушла. Я знал, что этим кончится, но от этого было не легче.
Марго хотела детей, а я не представляю, чтобы в моей жизни появился ребенок.
Я не хотел расставаться с ней и старался настроиться на нужный лад. Уговаривал себя, приводил кучу доводов «за», однако чувствовал, что это бесполезно. Я выслеживаю жестоких убийц, настоящих извергов, и в этом смысл моего существования. В перерывах между делами я ищу острых ощущений – гонки, азартные игры, скалолазание, сноуборд.
Я просто адреналиновый маньяк! Такому нельзя заводить ребенка. Конечно, можно сказать, что младенец для мужчины – это тот еще экстрим, но я не считаю, что в данном случае есть место шуткам. Когда видишь, что один человек способен сотворить с другим, начинаешь воспринимать жизнь серьезно. Во всяком случае, в некоторых вопросах.
Марго ушла. Я знал, что она расстроена не меньше, чем я. Мы уже проходили это однажды и вот – наступили на те же грабли.
Говорят, время лечит. Прошло