Когда Сэлли с присущей ей уверенностью заказывала пиво в местном баре, он каждый раз практически прятался у нее за спиной. Стакан объемом в пинту приходилось держать двумя руками, как малышу бутылочку с молоком.
Бармен ждал, пока осядет пена, и Пегги нетерпеливо постукивала пальцами по стойке. Казалось, она вот-вот сорвется с места, перемахнет через стойку и напьется прямо из-под крана.
Кроме пары завсегдатаев, сморщенных, грубоватых и словно вжившихся в структуру здания и ставших ее неотъемлемой частью, в баре не было никого. Эндрю еще вешал куртку на спинку стула, когда Пегги чокнулась с его стаканом и сделала три жадных глотка.
– Уф, вот так-то лучше, – выдохнула она и тут же быстро добавила: – Не беспокойся, я не пьяница. За последний месяц это моя первая пинта. Больно уж нервное рабочее утро получилось. Обычно в такой день узнают, где находятся туалеты, и забывают имена всех, с кем тебя познакомили. По-моему, начинать все-таки надо постепенно. А так – будто в холодную воду окунули, ну правда же? Каждый, наверно, помнит, как в отпуске первый раз входишь в море: идешь шажок за шажком, словно надеешься сам себя обмануть, хотя и понимаешь, что так или иначе придется окунуться, чтобы покончить со всем этим.
Эндрю осторожно отпил из стакана. Он уже и не помнил, когда в последний раз пил что-то алкогольное, но точно знал, что это было не посреди рабочего дня в среду.
– И часто такие жулики, как сегодня, подворачиваются? – спросила Пегги.
– Обычное явление, – сказал Эндрю. – И объяснения примерно одинаковые, похожие на то, что мы слышали, хотя некоторые, надо признать, готовятся лучше и им почти веришь.
Пегги стерла пену с губы.
– Даже не знаю, что хуже. Может, те, которые стряпают что-то правдоподобное, и есть настоящие говнюки в отличие от нашего сегодняшнего придурка?
– Ты, наверно, права, – согласился Эндрю. – По крайней мере, в случае с Эриком у нас есть родственница. Обычно после этого все успокаиваются. Как только на сцене появляются родственники, желающие погреть руки на покойнике отходят в сторонку.
Один из завсегдатаев у стойки не на шутку расчихался, на что его приятели не обратили ни малейшего внимания. Придя в себя, бедняга с удивлением и гордостью изучил исторгнутое на носовом платке, после чего засунул его поглубже в рукав.
– Чаще всего вот такие, наверно, так и кончают? – заметила Пегги, поглядывая на расчихавшегося бедолагу изучающе, словно он мог оказаться их следующим клиентом.
– Да, почти всегда. Женщина у меня была только одна… – Эндрю покраснел, поняв, что выразился не слишком удачно. – Я имею в виду… умершая… – Господи! – В смысле…
Пегги изо всех сил сдерживала улыбку.
– Все в порядке, я понимаю, что ты хочешь сказать. Из всех домов, где ты проводил осмотр, только в одном умершей была женщина, – медленно, с расстановкой произнесла Пегги.
– Именно так, – подтвердил Эндрю. – Кстати, это случилось в мой первый осмотр.
Дверь открылась, и в паб вошла пожилая пара. Судя по тому, как встретил их бармен – он молча кивнул и, не спрашивая,