он целые сутки напролёт ходил туда-сюда по облаку, уставившись в ноги и не поднимая взгляда на своих товарищей. Они поначалу смеялись над ним, но затем начали беспокоиться о брате. Ведь так и до сумасшествия недалеко.
– Почему нужно так долго ждать? – негодовал он всю ночь. – Почему нельзя убрать эти двенадцать дней из календаря и просто дать нам уйти в город? Почему?
А в городе тем временем уже смели все листья в одинаковые кучки, которые с удовольствием раскидывали дети. Дворники гоняли негодников, но снова и снова тротуары и парковые дорожки искрились промокшими яркими пятнышками.
Они ждали, наблюдали издалека, чтобы не нарушать хрупкого равновесия природы и не получить от Главного подзатыльников раскалённой железной перчаткой. Как жаль, что с такого расстояния невозможно увидеть всего великолепия осени. Но каждый из них верил, что когда-нибудь, когда они родятся людьми, они узнают, что такое осень, лето или поздняя весна, что смогут вдохнуть её аромат… А сейчас они только дорисовывали в воображении то, что оставалось там, далеко внизу. Если говорить откровенно, то только один из них имел приличные представления о том, что было описано. Он, никогда не видевший ничего, но знающий многое, много слышал о таинствах природы от пустоты. Но ему казалось, что его воображение нарисовало всё настолько тускло, что, спустись он сейчас вниз, непременно ослеп бы от красоты.
Мир человека – есть ли загадка более сложная, чем эта? Он знал все тайны мироздания, прекрасно представлял себе суть космоса, но вот люди, о которых даже пустота предпочла умолчать (будто с неё когда-то взяли расписку о неразглашении), не могли чётко прорисоваться в сознании. Может, они похожи на него? Две руки, две ноги, прямая красивая спина, белая кожа, прозрачные глаза, исполненные живой летней зеленью, тёмно-синие губы и крепкое здоровье? Такие ли люди? На расспросы брата «они» отвечали лишь усмешкой и уклончивым «сам всё увидишь».
Осталось три дня.
В городе прошёл последний дождь. Ближайшие трое суток, пока не ударят морозы, лужи и не подумают просохнуть. А потом гололёд, переломы, травмпункт, аварии, смерть… Нет ничего хорошего в зиме. И почему власти не объявляют длинные каникулы, чтобы никто не выходил на улицу месяц, пережидая гололёд, сидя в своих уютных, тёплых квартирках? Нет! Им намного легче спихнуть стариков в могилы, чтобы прикарманить их пенсии, а дурную молодёжь покалечить, чтобы неповадно было. Такова их политика? Нет, нет, нет! Зима определённо самый ужасный промежуток времени, тянущийся долгих девять месяцев. Вот вам и «комфорт для народа». Аж жить опротивело!
– Слушай, может быть, хватит уже? – начал раздражаться один из братьев. – Там – внизу – нет ничего особенного. Люди как люди, звери как звери, дома как дома, а работы непочатый край. Нам хватит, поверь!
– Как бы не растаял от такого усердия, – поддержал другой брат. – Ишь как круги наматывает?
А он не обращал