выхожу из лаборатории, закрываю за собой дверь и направляюсь в свою палату. Хотя мне только что сообщили, что дальнейшее употребление алкоголя и наркотиков убьет меня, и убьет очень быстро, все, чего я хочу сейчас, это хорошая выпивка или доза крэка. Дико хочу. Дайте мне что-нибудь. Дико хочу. Наполнить себя. Готов убить ради этого. Дайте что-нибудь. Готов убить ради этого. Наполнить себя. Я подыхаю.
Все люди вокруг меня, буквально все, заняты повседневными хлопотами. Пациенты идут на консультацию или на терапию, врачи и наставники лечат и наставляют. Одни получают помощь, другие ее оказывают, и все делают всё добровольно. Больные организмы восстанавливаются, мозги вправляются, люди налаживают свою жизнь, они следуют программе, они веруют в программу. Они перевернули новую страницу жизни, они полны веры в будущее, а как долго оно продлится, неважно. Сегодня они верят. Ума не приложу, как это им удается.
Вхожу в свою палату: кто-то подобрал Библию и Большую книгу, которые я выбросил, и положил обратно на тумбочку. Они промокли, страницы помялись, обложки порвались. От того, что книги на месте, что кто-то снова подсунул их мне, меня охватывает бешенство. Хватаю их, несу в ванную и запихиваю в мусорное ведро, к использованным лезвиям, ватным палочкам и сопливым платкам. Бросить бы их в унитаз да сверху насрать, но случится засор.
Возвращаюсь в палату, ложусь на кровать, закрываю глаза, последние слова доктора Бейкера проникают в сознание, проясняют ум, ослабляют инстинкт и замедляют сердцебиение. Я выслушал свой приговор. Несколько дней регулярного приема алкоголя или наркотиков – и мне конец. Я буду мертвецом, меня не станет, я исчезну. Перестану существовать в каком-либо виде, воплощении, форме. Наступит тьма, и она будет вечной. Вообще-то я всегда знал, что мой конец будет таким. Вообще-то я всегда понимал, что убиваю себя наркотиками и алкоголем. Понимал, когда напивался, понимал, когда качал по вене, понимал, когда втирал в десны, понимал, когда дышал в пакетик. Никто не виноват, только я сам. Я всегда все понимал. И не мог остановиться.
Воображаю себе мой некролог. Всю правду о моей жизни отбросят и заменят красивой ложью. Ни слова о том, как я жил, вместо этого – выражения типа «любимый сын», «любящий брат», «верный друг», «способный студент». Люди поменяют представление обо мне: из мерзкого подонка я превращусь в беспомощного страдальца, из опасного придурка – в бедную жертву, из обдолбанного наркомана – в несчастного ребенка. Будут говорить – боже мой, какая утрата. О, кем он мог бы стать! Перед ним открывались такие возможности, и что случилось? И все это будет вонючая ложь, все до последнего слова – ложь.
Я прекрасно понимаю, кто я такой, что натворил и почему стою на пороге смерти. Я смотрю правде в глаза, а правда очень проста. Я алкоголик, наркоман и преступник. Вот кто я такой, и только так обо мне и нужно вспоминать. Не надо розовой лжи, не надо выдумок, не надо притворного умиления и неискренних слез. Слез я не заслужил. Я заслужил, чтобы обо мне говорили правду, ничего другого я не заслуживаю, и я начинаю сочинять в уме правдивый некролог. Сочиняю некролог, который должен бы появиться, но никогда не появится. Начинаю