смотрю. Мужчины проходят мимо, другие женщины начинают обращать на меня внимание, а Лилли не понимает, что со мной, зачем я стою и смотрю, и на щеках у нее появляется румянец, и он прекрасен. Я стою и смотрю. Смотрю, потому что знаю – там, куда я ухожу, ничего красивого не увижу. Крэк продают не в сказочных дворцах и не в сувенирных лавках, курят его не в роскошных отелях и не в загородных клубах. Крышесносный дешевый алкоголь не подают в мишленовских ресторанах, в дорогих барах, в гурманских гастрономах или в винных бутиках. Я ухожу в мрачные закоулки жутких трущоб, где заправляют жуткие типы, которые толкают отраву отбросам общества. Там не увидишь никакой красоты, ничего даже отдаленно похожего на красоту. Там только барыги, наркоманы, преступники, шлюхи, сутенеры, убийцы и рабы. Там наркотики, бутылки, шприцы, колеса, дым, смрад, блевотина, кровь, гниль, разложение и распад человека. Я провел много времени в таких местах. Уйдя отсюда, я разыщу такой притон и останусь там, пока не сдохну. А пока не ушел туда, я хочу насмотреться на прекрасное. Насмотреться в последний раз, чтобы, умирая, вызвать в своем сознании этот образ, чтобы, испуская дух, представить себе лицо, от которого рождается улыбка, и посреди смертного ужаса найти хоть малое прибежище человечности.
Какая-то тетка подходит к Лилли, наклоняется и шепчет что-то ей на ухо, Лилли качает головой и пожимает плечами. У тетки такой вид, словно она наделена властью, я не хочу доставлять Лилли неприятности из-за своих причуд. Дожидаюсь, пока она снова взглянет на меня, улыбаюсь ей, она улыбается в ответ прекрасной, удивительной улыбкой, и в сознании у меня запечатлевается образ, о котором я мечтал. Прощай, Лилли. Я сохраню твой образ, милая. Прощай, благодарю тебя. Я иду на лекцию, нахожу место в заднем ряду, сажусь и смотрю прямо перед собой, не замечаю никого и ничего. Через пятнадцать минут меня здесь не будет, отправлюсь отсюда прямиком в ад. В принципе, исполнить то, что я задумал, проще простого. Встал, прошел к выходу, вышел. Но вдруг мой план начинает шататься. План дает трещину, решимость тает.
Я собираюсь умереть. После смерти я буду мертв, исчезну, перестану существовать. Не буду мыслить, дышать, чувствовать. Наступит чернота, и она будет всегда. Наступит тишина, и она будет всегда. Я собираюсь умереть. Я глубоко вздыхаю. Я поступаю правильно. Я поступаю правильно. Я поступаю правильно. Пора закончить этот спектакль, пора убраться со сцены. Мне невыносима моя жизнь, невыносим я сам. Я не в силах взглянуть себе в глаза, не в силах выдержать отражение своего лица в зеркале. Я пытался исправиться, но не смог. Пора умирать. Леонард садится рядом, смотрит на меня. Я смотрю прямо перед собой.
Зачем ты надел эту теплую куртку?
Не реагирую.
Замерз, что ли?
Не реагирую.
Зачем ты надел эту теплую куртку?
Не сводит с меня глаз.
Отвечай, мелкий засранец.
Смотрю прямо перед собой.
Зачем ты надел эту теплую куртку?
Не реагирую. Он протягивает руку, кладет мне на плечо, трясет меня.
Почему ты пожелал мне удачи во всем?
Я убираю его руку со своего плеча, кладу ему на колени, поворачиваюсь и смотрю ему прямо в глаза.
Отстань